Другие чувствовали себя не лучше. Пилот достал пластиковые пакеты, чтобы спасти оставшиеся каски. Белая кожа Арто Сёдерстедта приобрела зеленоватый оттенок, Йельма выворачивало наизнанку, напоследок его вырвало чем-то зеленым. Только Хультин и Черстин Хольм еще держались. Когда вертолет наконец приземлился на неприметной посадочной площадке, расположенной к востоку от Висбю, “Группа А” находилась не в лучшей форме. Возле аэродрома полицейских ждали две взятых напрокат машины гражданского вида, но никто не спешил в них садиться. Все стояли и мокли под дождем, с удивлением чувствуя, как вода возвращает бодрость и силы. Цвет лиц постепенно нормализовался. Сотрудники “Группы А” снова стали самими собой. Теперь все зависело от того, что приготовила для них в порту Юстине Линдбергер.

Оставив в стороне Висбю, они поехали по шоссе Ферьеледен, миновали большие готландские паромы и увидели “Лагавулин”. Судно стояло чуть поодаль — рядом с Северным волнорезом — и, раскачиваясь на волнах, ритмично ударялось об автомобильные покрышки на стене пирса.

“Лагавулин” не тянул на грузовое судно. Скорее он напоминал большую рыбацкую шхуну. Других кораблей поблизости не было. Да и этот казался совершенно безлюдным. Над ним кружились чайки, как грифы над падалью в пустыне. Чуть в отдалении двигался огромный танкер, свет его фонарей едва пробивался через туманную мглу. Медленно покачиваясь, он прошествовал мимо — холодный и большой, как неведомое морское чудовище. Небо висело до неприличия низко, казалось, тяжелые облака опустились, чтобы облизать землю и искупаться в водах Великого потопа. Есть ли там, над ними, солнце, ясность и чистота? Где-то свет? Или показалось? Полицейские припарковали машины чуть в стороне, возле института и собрались возле них. Потом, почти невидимые в темноте, они двинулись в сторону пирса, потом, пригнувшись, добежали до корабля. Запах моря заглушал влажный запах дождя.

Вот и “Лагавулин”. Он, похоже, никем не охраняется. Насквозь промокшая “Группа А” остановилась возле трапа.

Чавес и Нурландер поднялись на борт первыми, они двигались бесшумно, держа наготове оружие. За ними шли Йельм и Хольм. Замыкали группу Сёдерстедт и Хультин. Пистолеты были сняты с предохранителей.

Миновав темную рубку, полицейские стали пробираться дальше, к корме. Все огни были потушены. Судно казалось совершенно безлюдным. Но вдруг откуда-то послышались еле различимые голоса. Звук шел из-за двери и нескольких плотно занавешенных окон, из-под занавесок выбивался слабый, колеблющийся свет.

Нурландер оглядел дверь, проверяя на прочность. Остальные встали рядом, плечо к плечу. Нурландер приготовился, уперся спиной в борт корабля. Йельм осторожно нажал ручку. Заперто изнутри. В ту же секунду Нурландер вышиб дверь одним исполинским ударом. Дверь рухнула, замок еще несколько секунд качался на прежнем месте, потом со звоном упал на палубу.

В помещении, напоминавшем кают-компанию, при свете керосиновой лампы сидело пять человек. Молодой блондин в спортивной одежде Hellen Hansen, трое крепких смуглокожих и темноволосых мужчин среднего возраста, одетых в толстые пуховики, и Юстине Линдбергер в дождевике. Юстине в ужасе подняла глаза на вошедших. Однако, увидев в задних рядах Сёдерстедта, овладела собой.

— Hands on your heads! — заорал Нурландер.

— It’s just the Swedish police! — крикнула Юстине троим мужчинам.

Все они сидели, заложив руки за голову.