– Я ему ничего не должна, – с некоторым раздражением бросила Робин.

Мало того что Илса при каждой их встрече начинала петь дифирамбы Страйку, так теперь еще Пат в рабочее время подталкивала ее к Моррису.

– И то верно. – Пат даже бровью не повела. – Сперва пусть заслужит.

– Итак, – докурив сигарету, Страйк загасил ее в жестянке, которую Робин для этой цели возила с собой в машине, – с Хохолком разобрались. Ты классно сработала.

– Спасибо, – не стала отрицать Робин. – Теперь бы еще разобраться с прессой. Двоеженство – это всегда жареный факт.

– Точно, – подтвердил Страйк. – Ну, мы свое дело сделали, пускай теперь сам выкручивается. А нам лучше бы по возможности не светиться. Я переговорю с миссис Кэмпион-Виндзор. Теперь у нас остаются, – загибая толстые пальцы, он стал перечислять кодовые имена, – Повторный, Балерун, Открыточник и Жук.

В агентстве давно сложилась традиция давать прозвища как объектам, так и заказчикам, главным образом для того, чтобы случайно не проронить настоящее имя при посторонних или в электронном сообщении. Мистер Повторный и прежде пользовался их услугами, а теперь неожиданно всплыл после обращения в другие сыскные агентства, не оправдавшие его надежд. В прошлый раз Страйк и Робин провели расследование в отношении двух его сожительниц. На поверхностный взгляд казалось, что этому человеку фатально не везет в любви, что его девушки, привлеченные жирным банковским счетом, просто не способны хранить верность. Однако со временем Страйк и Робин поняли, что от их измен мужчина получает смутное эмоциональное или сексуальное наслаждение и, более того, что сыщикам еще приплачивают за добытые улики – фетиш заказчика. Как только его подругу припирали к стенке фотосвидетельствами измены, она тут же с позором изгонялась, на ее место находилась другая, и механизм запускался вновь. В настоящее время клиент встречался с гламурной моделью, которая, к его плохо скрываемому разочарованию, еще не запятнала себя неверностью.

Двадцатичетырехлетний Балерун, чье незатейливое прозвище выбрал Моррис, нынче крутил роман с дважды разведенной тридцатидевятилетней дамой, известной как своим давним пристрастием к наркотикам, так и огромным доверительным фондом. Папаша светской львицы поручил агентству раскопать какие-нибудь сведения о личной жизни и привычках Балеруна, способные отвратить дочь от этого прохвоста.

Темной лошадкой пока оставался Открыточник. В полицию обратился немолодой и, с точки зрения Робин, совершенно непривлекательный телевизионный синоптик, но следователи не усмотрели состава преступления в том, что ему регулярно поступают некие почтовые открытки, которые приходят на адрес телестудии, а то и доставляются на дом, но только по ночам. Угроз сообщения не содержали: они сводились к самым банальным комментариям насчет его галстуков, но в то же время Открыточник был куда шире осведомлен о передвижениях и личной жизни синоптика, нежели дозволено незнакомцу. Да и выбор открыток в качестве средства связи тоже удивлял: всякие преследования давно осуществлялись более простым способом – через интернет. Внештатный сотрудник агентства Энди Хатчинс две недели вел ночное наблюдение за домом синоптика, но Открыточник будто сквозь землю провалился.

Последний, самый прибыльный и довольно интересный заказ касался Жука, молодого инвестиционного банкира, чей стремительный карьерный рост, естественно, вызывал среди недооцененных начальством коллег серьезные обиды, которые сменились взрывом подозрений, когда молодого сотрудника назначили на вторую по значимости руководящую должность в обход троих куда более квалифицированных кандидатов. Какие рычаги были у Жука для воздействия на президента банка (именуемого в агентстве БЖ – «Босс Жука») – над этим теперь задумались не только подчиненные Жука, но и некоторые дотошные члены правления, которые назначили Страйку встречу в одном из затемненных баров лондонского Сити, чтобы изложить свои подозрения.