– Что отнюдь не доказывает непричастность Шиммингса, – сказала Робин. – Возможно, он просто опасался, как бы его не привлекли за создание аварийной ситуации. Камер наружного наблюдения тогда еще не было… ни одна из версий не доказана.

– У меня возникли точно такие же мысли. Если Шиммингс еще жив, надо будет его прощупать. Поскольку обвинение в превышении скорости уже недоказуемо, он, возможно, надумает сказать правду. А раз вопрос о белом фургоне остается открытым, – заключил Страйк, – мы обязаны допускать, что за рулем сидел Крид.

– Но если за рулем сидел Крид, то где именно он похитил Марго? – спросила Робин. – Альбемарль-уэй исключается – оттуда он бы выехал другим маршрутом.

– Верно. Схвати он ее на Альбемарль-уэй, выехал бы на Эйлсбери-стрит совсем в другой точке и определенно не поехал бы через Кларкенуэлл-Грин, что плавно подводит нас к «драке двух женщин у таксофонных будок».

Сквозь изморось они вышли на Кларкенуэлл-Грин – широкую прямоугольную площадь, основные достопримечательности которой составляли деревья, паб и кафе. В центре, возле автомобильной и велосипедной стоянок, торчали две таксофонные будки.

– Вот здесь, – Страйк остановился между будками, – помешательство Тэлбота начало реально вредить следствию. Одна женщина, незнакомая с этим районом, – звали ее Руби Эллиот – разыскивала новый дом дочери и зятя на Хейуордз-Плейс, но заблудилась и стала ездить кругами. У этих будок она заметила драку двух женщин, одна из которых, по ее выражению, «еле на ногах держалась». Отчетливой картины у нее не сохранилось – напомню, лил дождь, она нервничала, что проскочит на красный сигнал светофора и не разглядит номера домов. Полиции она сообщила лишь то, что из одежды заметила на одной драчунье косынку, а на другой – плащ. Эти подробности появились в газетах, и на следующий день в полицию пришла пожилая, но вполне вменяемая женщина, которая заявила, что речь определенно идет о ней самой и ее престарелой матери. Тэлботу она рассказала, что вела «свою старушку» домой после недолгой прогулки. Мать, больная и совсем дряхлая, вышла в шляпе от дождя, а она сама, Фиона, – в плаще, таком же, как у Марго. Зонтов у них не было, и Фиона хотела поторопить мамашу. Старушенция заупрямилась, и на этом самом месте, у таксофонных будок, они сцепились. У меня, кстати, есть их фото: газетчики раздобыли, но не получили визу на публикацию. Что же до Тэлбота, он ничего не желал слышать. Наотрез отказывался признавать в этих двух женщинах кого-либо еще, кроме Марго и мужчины в женской одежде. Вот как ему это виделось: Марго и Крид назначили встречу возле этих будок, Крид силой толкал ее в фургон, который предположительно был припаркован вон там… – Страйк показал на короткий ряд автомобилей, – а после сорвался с места и, невзирая на то что Марго кричала и колотила по стенкам фургона, помчался по Эйлсбери-стрит.

– Погоди, – сказала Робин, – Тэлбот же был уверен, что Тео и Крид – это одно лицо. Зачем Крид переоделся женщиной, явился на прием к Марго, распрощался, не причинив ей никакого вреда, дошел до Кларкенуэлл-Грин и скрутил Марго на просматриваемой со всех сторон площади, самой людной из всех, которые мы с тобой видели в этом районе?

– Не ищи в этом смысла – его нет. Когда следственную группу возглавил Лоусон, он наведался к Фионе Флери – это полное имя той вполне респектабельной немолодой женщины, – допросил ее заново и убедился, что Руби Эллиот видела именно Фиону и ее мать. Опять же полезным оказалось упоминание всеобщих выборов: Фиона вспомнила, что в тот день была совершенно разбита и не проявляла должного терпения, поскольку накануне допоздна смотрела телерепортажи о ходе выборов.