— Зато я подумал, — пробурчал Брамур, рассматривая меч, который засверкал в руке Барата.

Он приблизил лицо к клинку, не рискуя, однако, трогать его руками. Синий Огонь раздраженно завибрировал в руках Барата.

— Ого! А ему не нравится! — воскликнул Брамур. — Ишь, капризный какой!

— Ты его чувствуешь? — удивился Барат. — Его никто не чувствовал из наших, деревенских.

— Мне ли, кузнецу, его не чувствовать? — хмыкнул Брамур. — Ого! А металл-то не простой! Сколько слоев, какая ковка?

Барат замялся. Заготовку делал, в основном, отец. А Барат только помогал ему, не особо вникая в сложности. Тем более, когда ковал сам клинок, он уже ничего не соображал, подчиняясь тому чувству, что захватило его без остатка.

— Что? Не знаешь? — возмутился Брамур. — Эх, ты! Такие вещи надо знать! Это же не руду таскать! Там большого ума не требуется. Кузнечное дело — тонкое и точное. Тут в совершенстве требуется знать, сколько, чего, в какой последовательности. Слова, само собой, нужные в нужный же момент сказать. Только тогда знатный металл получится, и изделия из него тоже качественные будут. Даже странно, что у вас, олухов деревенских, такой клинок вышел.

— Да чего ты ругаешься?! — взорвался Барат. — Я тогда, когда ковал, ничего не соображал! Я сам не понимаю, что тогда меня захватило! Больше ни разу такого не было.

— Ну, ты, ладно, — примиряюще пробурчал Брамур. — Успокойся и выздоравливай. Потом посмотрим. В кузнице у меня покумекаем. Надо же! Захватило! Ничего, думаю, разберемся. И никто тебя выкидывать наверх не собирается, не звери мы, чай. К тому же кузнеца! Да еще умеющего такое ковать!

— А вы кто? — не выдержал Барат.

— Мы — Подгорный народ! — гордо изрек Брамур.

— Подгорный? Не слышал о таком, — задумался Барат.

— Ты о гномах слышал? — возмутился Брамур. — Дылда деревенская!

— Так вы гномы?!

— Мы не любим, когда нас так называют, — насупился Брамур. — Подгорный народ — да!

— Отец говорил, что вы уже давно ушли и исчезли.

— Еще чего! — загремел Брамур. — Исчезли? Твой отец, что, все знает? Может, ему кто из богов что-нибудь на ушко шепнул?

— Каких богов? — оторопел Барат. — Есть только один — Единый!

— Это у вас, у человеков, — отмахнулся Брамур. — Да и то там сам Горный дух ногу сломит, не разберешься. Вон у черных, что за тобой гнались, какой-то Ханым-Сара, да и у некоторых других — свое. Не будем об этом. Так вот, мы здесь испокон веков живем, в дела других не лезем, только наблюдаем. Ну, там, иногда и приторговываем. Побудешь у нас — сам увидишь.

— Так что же получается, — не понял Барат. — Вы от людей прячетесь, и дела вам до нас нет, а мне, человеку, разрешаете остаться и все увидеть?

— Ну, видишь ли, — замялся Брамур. — Мы не только от людей скрываемся. Жизнь у нас такая. Короче, тут есть некоторые моменты. Ты заинтересован остаться здесь и чему-то научиться, а мы заинтересованы в тебе.

— А что вам от меня надо? — насторожился Барат.

— А вот это увидим в процессе! — решительно заявил Брамур. — Мы, конечно, добрые и все такое, но и выгоду должны иметь. И чую я, что выгода может быть немалая.

На следующий день Барат проснулся в кромешной тьме.