Зная Сонькину способность вести хозяйство, я купила к ужину решительно все — хлеб, масло, сыр, сахар и чай. У нее вечно не хватает какого-то решающего компонента. Купила я также новые шлепанцы, потому что забежать домой не получалось. А то, что Сонька предлагает гостям, восторга у меня не вызывает. Я брезгливая. То есть я могу поесть из одной плошки с собакой, животные в моем понимании чисты и их запахи для меня нейтральны, но сунуть ногу туда, где уже побывала чья-то босая нога, — выше моих сил. Даже в интимных отношениях я ловила себя на том, что мужчина приносит целый букет неприятных мне запахов — и ног, и пота, и вообще всего, что выделяет его тело. Можно какое-то время пересиливать себя, но когда раздражения накопится выше крыши, да еще приплюсуются всякие глупости, терпение лопается.

Если признаться совсем честно, то на подходе к Сонькиному дому я беспокойно озиралась. Я чувствовала, что этот сукин сын поблизости. Впрочем, Соньке я сказала, что у нее галлюцинации, что камушки бросали мальчишки и что напрасно я к ней притащилась.

Я после шести тренировок и беготни так умоталась, что за ужином клевала носом. А когда мы с Сонькой вместе ужинаем, то это получается в первом часу ночи.

Когда мы допивали по третьей чашке чая, в окно стукнул камушек. Мы одновременно вздрогнули.

— Он! — сказала Соня.

Я же и так знала, что это он. На сей раз Сонькина мания преследования имела-таки основания.

Камушек ударил еще раз и продребезжал по подоконнику.

— Туши свет! — приказала я. — Попробуем его разглядеть!

Я рассчитывала, что хоть у Сони это получится. Что-то внутри меня мешало мне увидеть его лицо, хотя я могла с третьего этажа разглядеть сквозь куртку клетки на его рубашке.

— Эй! Соня! — позвали снизу. Мы переглянулись. Он успел узнать ее имя!

Сонька окаменела, а я протянула руку и выключила свет.

— Ты чего? Я боюсь в темноте! — заявила эта умница.

— Тебе обязательно нужно, чтобы он видел в освещенном окне твой силуэт? — как можно язвительнее поинтересовалась я. — Тебе обязательно нужно, чтобы он запустил в тебя кирпичом?

— Соня! — раздалось снизу. — Открой!

— Кто это? — дрожащим голоском спросила Соня. Я думала, он не услышит, окно все-таки было лишь чуточку приоткрыто, но у него был хороший слух.

— Не бойся, свои!

— Кто это свои? Вы кто?

Соня нашла время и место для интеллигентных препирательств!

— Открой, говорят тебе! — отвечал он. — Не бойся, я тебе ничего не сделаю!

— Как вас зовут? — додумалась спросить Соня. Невзирая на кошмарность ситуации, меня разобрал хохот.

Я привалилась к стене и тут вдруг сообразила, что он же не знает, что нас здесь двое.

— Сонька! Слушай! Ты с ним еще поговори, спроси, как его отчество, а я выскочу и побегу звонить в милицию! Поняла?

Соня кивнула — мол, ага, поняла! — и в полном ошалении действительно спросила:

— Как ваше имя-отчество?…

Я схватилась за голову. Вопрос получился издевательский, а я догадывалась, что эту скотину лучше не дразнить.

— Лучше открой добром, а то узнаешь, как имя-отчество! — нехорошим голосом пообещал человек внизу.

— Я вам не открою, — быстро сказала Соня. — Я сейчас милицию вызову!

— У тебя телефона нет, — ответили снизу. — Давай открывай, я сейчас поднимусь. А то хуже будет.

— Не открою!

Он не ответил.