Не такой плечистый и высокий, как Фиртон, но не менее внушительный. Зато куда менее одетый — на кураторе первого курса факультета Огня Академии Стихий не было ничего, кроме обмотанного вокруг бедер полотенца.
— Хм… — протянул декан.
— Что? — бросил Глун раздраженно, а потом заметил меня.
Я не смутилась. А чего? Ну подумаешь, мужик в одном полотенце! По нашему телевидению и не такое увидеть можно. Но глаза все-таки опустила, потому что удивление, отразившееся на лице куратора, вызвало у меня неуместную улыбку.
А декан отвечать на вопрос не спешил.
— Доброе утро, Эмиль, — вместо этого доброжелательно поздоровался он. — Ты позволишь нам войти или прикажешь мяться на пороге?
Повисла недолгая пауза, а потом кто-то шумно вздохнул и сказал с достоинством, присущим истинному аристократу:
— Доброе утро, декан Фиртон. Безмерно рад вас видеть. И вас, Дарья Андреевна, тоже… с утром. И тоже очень рад. — А следом, после еще одной паузы: — Прошу, входите.
Ну, мы и вошли.
Любопытства по поводу того, как живет Глун, я, честно говоря, не испытывала. Но не обратить внимания на интерьер было невозможно.
Сероватый утренний свет проникал в гостиную через два высоких окна, забранных темными гардинами с золотым узором. А зажженные светильники и люстра сложной ковки с посеребрением позволяли в деталях рассмотреть узор на светлых тканевых обоях и пейзажи в вычурных рамах.
Мебели здесь оказалось немного. По центру расположился диван с парой кресел и низким чайным столиком, да вдоль стен стояла пара комодов. Ну и шкаф у входной двери, явно для верхней одежды предназначенный, рядом с которым узкое настенное зеркало от потолка до пола. На полу, к счастью для моих озябших босых ног, обнаружился ковер. Причем ковер с очень сдержанным рисунком.
Кроме того, по правую руку от входа находились две двери. Насколько я поняла, они вели в спальню и ванную. А слева еще одна, ее предназначение осталось мне непонятным.
В общем, на первый взгляд ничего особенного и уж тем более роскошного. Но если присмотреться внимательнее, то от каждой вещи в этой комнате веяло дороговизной и стилем. Как раз в духе сдержанного, не склонного к китчу аристократа.
Мы с деканом дружно сделали еще пару шагов в глубь гостиной, и вот тут манеры фон Глуна закончились.
— Располагайтесь, — буркнул он и независимо направился к двери, которая, по моему разумению, вела в ванную.
Пронаблюдав этот побег, Фиртон огляделся, снова взял меня под руку и потащил к низкому диванчику. А как только уселись, одарил пристальным взглядом и предложил:
— Ну, давай, рассказывай.
— Что рассказывать? — слегка опешила я.
— Как обстоят дела с учебой, — с улыбкой пояснил декан. — Что вызывает больше всего трудностей? Что, наоборот, получается?
Я не выдержала и чуток отодвинулась от блондина. Просто очередной шок случился: неужели в этом «прекрасном» учебном заведении есть кто-то, кого интересует моя успеваемость? Надо же!
— Даша? — дружелюбно, но с заметной долей нетерпения поторопил блондин.
А я даже открыла рот, чтобы ответить, но не успела. Дверь предположительно ванной распахнулась, и в гостиную вернулся фон Глун:
Куратор был причесан и одет в форменный алый балахон. А еще он выглядел заметно раздраженным, но Фиртона это не смутило. Собственно, завидев профессора, декан отвлекся от меня и все внимание направил непосредственно на Глуна.
— Эмиль, я хотел поинтересоваться, как же так получилось, что подопечная вашего курса, и к тому же избранница Ваула, вынуждена ходить по академии в таком неприглядном виде? Понимаю, у вас много дел, — в голосе декана вновь зазвучали вкрадчивые нотки, — но будьте любезны, профессор, все же выделите час-другой своего времени, чтобы разобраться с этим… казусом. |