– Да мы тут не по этому вопросу, – сказал Валера, а сам записал про лейку в блокнот. – Ольга Ивановна, супруг ваш дома? Хотим познать тайны семейного благополучия. Согреться, так сказать, у вашего семейного очага и донести его тепло до наших домов.

– Батюшки, да вы не по адресу, – в сердцах махнула рукой женщина. – Разучились мы со Львом Михайловичем любить. Он не помнит уже, как это – за девушкой ухаживать, а я не помню, как там кокетничают. В последний раз думала, что флиртую с ним, а оказалось, просто давление измеряю. Выпили по таблетке, я ему спину мазью намазала, и спать легли в разных комнатах, так как оба храпим. Вот и вся любоф. К Николаевым вам надо – вот где чувства цветут и жизнь ключом бьет. Я как Верку с Сашкой вижу – вечно под ручку, хоть и не студенты давно. Короче, я Леву к ним отправила, чтобы он там немного вспомнил, как надо правильно жить.

– А давно он ушел? – вышел на свет Саша.

– Ой, а ты чего тут делаешь? – спохватилась женщина. – Ты ж моего остолопа должен обучать! Он уже часа три как к вам ушел! – взволновано кричала Ольга Ивановна, натягивая куртку. – Надеюсь, не окоченел еще.

Она выбежала на улицу и уже по протоптанному соседями пути рванула к дому Николаевых.

Льва Михайловича обнаружили на кухне у Веры. Он сидел на стуле, опустив ноги в таз с горячей водой, и молча попивал чай.

– Я его под окнами нашла, в сугробе, – рассказывала Вера. – У него ресницы от холода слиплись, кричал, что боится больше никогда жену не увидеть. Мне ваши жены звонили, ищут вас по всему поселку, – обратилась Вера к Толику и Валере. – А ты чего? – посмотрела она строго на мужа. – Выяснил, откуда у людей столько счастья и почему они лучше нас живут?

– Нет, – замотал головой Саша, глядя на соседей. – Все дороги ведут к нам. Оказывается, мы с тобой самые счастливые, – виновато посмотрел он на жену и, подойдя, обнял за плечи.

Тут до всех остальных дошло, что дороги счастья так же ведут и в их дома.

Выпив на дорожку горячего чая, соседи побрели домой – рассказывать женам о том, чему научились, подглядывая за другими. Ольге Ивановне и Льву Михайловичу пришлось остаться в гостях до утра: погода была нелетная, а им нельзя рисковать друг другом, чтобы и их дорога оставалась незаметенной как можно дольше.

Во имя тишины

Роман Евгеньевич сорок лет посвятил строительству и больше всего на свете мечтал провести время на пенсии в тишине и покое. Пару лет у него это отлично получалось, пока в их дворе не завелась совершенно неуправляемая и не уважающая покой старых прорабов компания.

Каждый день, когда Евгеньевич садился в любимое кресло, чтобы наблюдать за жизнью диких животных по телевизору, дикие дети возвращались из местной школы, и начиналась шумовая атака. Не помогали ни стеклопакеты, ни увеличенная на максимум громкость телевизора.

Противные детские голоса легко проникали сквозь пластик, бетон, черную материю, пространство и время. Мат и крики стояли такие, что даже стая антилоп в телевизоре сбегала, оставив бедных хищников без ужина.

– Надо что-то делать, Роман Евгеньевич, – обратился как-то лев к мужчине через экран. – С таким шумом мы тут с голоду помрем.

Роман Евгеньевич кивнул и открыл глаза.