Александр Николаевич Афанасьев. Два брата-жениха
Внимание! Сказка не предназначена для детей.
Жил-был мужик. У него было два сына, парни большие. Стал старик со старухою советоваться: — Какого бы сына оженить нам — Грицька или Лавра? — Женим старшего, — сказала старуха. И стали они сватать за Лавра и сосватали ему невесту на самую масленицу в другой деревне. Дождались святой недели, отпраздновали масленицу. Вот и собирается Лавр вместе с братом Грицьком ехать к невесте. Собрались, запрягли пару лошадей, сели на повозку: Лавр, как жених, за барина, а Гринько за кучера — и поехали в гости. Только выехали за деревню, как Лавру захотелось уже срать, так налупился блинов! — Брат Грицько! — говорит он, — останови лошадей. — Зачем? — Посрать хочу. — Экой ты дурак! Ужели ты станешь на своей земле срать? Потерпи маленько, съедем на чужое поле — там вали хоть во все брюхо! Нечего делать, понатужился Лавр, терпит — аж в жар его бросает и пот прошибает. Вот и чужое поле. — Ну, братец, — говорит Лавр, — сделай такую милость, останови лошадей, а то невтерпеж, до смерти хочу срать! А Грицько в ответ: — Экой ты глупый! С тобой пропадёшь, отчего не сказал, как ехали мы через свое поле: там смело бы сел и срал, покуда хотел. А теперь сам знаешь: как срать на чужой земле! Еще, не ровен час, какой черт увидит да поколотит нас обоих и лошадей отберёт. Ты потерпи маленько, как приедем к твоему тестю на двор, ты выскочи из повозки и прямо в нужник, и сери себе смело, а я тем временем лошадей выпрягу. Сидит Лавр на повозке, дуется да крепится. Приехали в деревню и пустились к тестиному двору. У самых ворот встречает своего будущего зятя теща: — Здравствуй, сынок, голубчик! Уж мы тебя давно ждали! А жених, не говоря ни слова, выскочил из повозки и прямо в нужник. Тёща думала, что зять стыдится, схватила его за руку и говорит: — Что, сынок, стыдишься? Господь с тобой, не стыдись, у нас чужих людей никаких нет, прошу покорно в избу. Втащила его в избу и посадила за стол в переднем углу. Пришло Лавру невмоготу, начал под себя валить и насрал полные штаны, сидит на лавке, боится с места пошевелиться. Тёща-то суетится: наставила перед гостями закусок, взяла штоф с вином в руки, налила и подносит первый стакан жениху. Только поднялся жених за стаканом и встал на ноги, как поплыло говно вниз по ляжкам да в голенища — пошла вонь на всю избу. Что за причина? Почему воняет? Тёща бросается по всем углам, глядит: не ребятишки ли где напакостили? Нет, нигде не видать, подходит к гостям: — Ах, любезные мои! У нас на дворе-то не совсем чисто; может, кто из вас ногой в говно попал, встаньте-ка, я посмотрю, не замаран ли у кого сапог. Осмотрела старуха Грицька — ничего нет, подошла к Лавру: — Ну-ка, зятек, ты как приехал на двор, так и побежал к нужнику; не вляпался ли ты в говно? Стала его щупать, и только дотронулась промеж колен, всю руку выпачкала. Заругалась она на жениха: — Что ты, с ума сошёл, что ли? Кой черт тебе сделалось! Ты, верно, не в гости приехал, а насмехаться над нами, подлая твоя душа! Ещё не пил, не ел, а за столом обосрался! Ступай же к черту, будь ему зять, а не нам! Тотчас призвала старуха свою дочку и говорит: — Ну, дитя мое любезное! Не благословляю тебя выходить за этого дрянного засерю, выходи за его брата — вот тебе жених! Тут Лавра в сторону, а в передний угол посадили Грицька, начали пить, есть и прохлаждаться до самого вечера. Настигла ночь, пора и спать ложиться. Старуха говорит гостям: — Ну, ступайте с Богом спать в новой избе, а ты, доченька, снеси туда перину да постели жениху; а этому засере ничего не стели, пущай на голой лавке валяется! Вот легли они спать: Грицько на перине, а Лавр скорчился на лавке; не спится ему, всё думает, как бы отомстить брату его насмешку. |
