— Так ты думаешь, что очаровал Донну? Я предупредил ее насчет тебя.

— Я сумею убедить ее в своей безобидности.

Оба рассмеялись. Джон знал, что Джованни никогда в этом не признается, но и после долгих лет разлуки он все еще тосковал по своей жене Лии. И бабушка Лия любила мужа, но после многих лет отчужденности в браке заявила, что устала быть на вторых ролях в его сердце, навеки отданном его первой любви, Виттории, и покинула его.

— Сынок, я стар. Это тебе впору ухаживать за женщинами. Признайся, что встретил кого-то по сердцу.

Джон похолодел, как только вернулся мыслями к Анджелине.

— Извини, Джованни, но похоже, что я закоренелый холостяк.

Последовало долгое молчание, прежде чем Джованни заговорил:

— Я подал тебе плохой пример в любовных делах. Вел себя как старый дурак. Не удивительно, что остался совсем один.

— Никакой ты не дурак, и я люблю тебя, — уверил его Джон. — И думать брось об одиночестве.

Джованни Валенте — это лучшее, что было в детстве Джона.

— И ты мне тоже самый близкий человек.

— Мне не терпится показать тебе Нью-Йорк. Мы прекрасно проведем время вместе.

— Тебе бы проводить его не со стариком. В большом городе найдется немало прекрасных синьорин.

Джон рассмеялся, радуясь, что дед вновь принялся его поддразнивать.

— Прекрасных синьорин предостаточно.

Что-то заставило Джона поднять глаза, и в дверях он увидел красивую женщину. Анджелина! На ней была узкая прямая юбка, подчеркивающая женственный изгиб ее бедер. Он глубоко вздохнул, переведя взгляд на белую блузку, заправленную за пояс юбки, обхватывающий ее тонкую талию. Джон рассматривал лицо девушки, чистую гладкую кожу. Он мог поклясться, что она мало пользуется косметикой. Анджелина была яркой от природы. Ее голубые глаза сияли, глядя на него, и заставляли учащенно биться сердце.

Джон крепче сжал трубку.

— Мне нужно идти, дед.

— Конечно, возвращайся к делам.

— Обещаю, что скоро позвоню. Чао.

Он положил трубку, встал и вышел из-за стола.

— Чем могу быть полезен?

— Извините, я не знала, что вы говорите по междугородному телефону.

Он улыбнулся:

— У меня все звонки междугородные. Это был мой дед.

— Извините, — сказала она, — я могла бы зайти попозже.

Он покачал головой:

— Ни к чему. Мы разговариваем несколько раз в неделю. Он знает, что мне надо работать. — Он почувствовал, что не может оторвать от нее глаз. Анджелина выглядела потрясающе. — А что вы хотели?

— Я всего лишь хотела узнать, когда приедет ваш художник по интерьеру.

— Точно не могу сказать… — пробормотал Джон, размышляя, бывают ли моменты, когда она не так красива. Он видел ее в шесть утра, вспотевшей после пробежки, и в полдень, в деловом костюме. И каждый раз у него дух захватывало. Он заглянул ей в глаза и увидел смущение.

Джон собрался с мыслями и отступил назад.

— Кажется, Валери сказала, что будет в пятницу. — Он потянулся за ежедневником, лежащим на столе. — Да. Здесь записано: «Валери Питерс приедет к концу недели». — Что это, черт возьми, с ним?

Анджелина кивнула и посмотрела в свой блокнот.

— Я переговорила с Бентли Вулфом из «Исторического общества». Он хочет встретиться с мисс Питерс и помочь в выборе образцов подлинных тканей и обоев. Общество располагает снимками гранд-отеля «Хэйвен», каким он был почти семьдесят лет назад.