Карлик же, увидев, что промахнулся, дико вскричал и бросился прятаться под ворота в свою дыру, но не преуспел в этом, ибо зацепился рубищем и безнадежно застрял. Так он дергался, вереща, словно пойманное животное, и Бофранк подошел к нему и попытался освободить. Как только это ему удалось, карлик ловко извернулся, укусил конестабля за руку, кинулся под ворота, на сей раз с большим проворством, и исчез внутри.

Бофранк – весьма запоздало, надо сказать, – нашел сцену с карликом весьма глупой и огляделся, не видел ли кто. Конечно же, очевидец обнаружился, и всего в нескольких шагах. Это был вчерашний священник, брат старосты. Он следовал по улице в сопровождении монаха весьма унылого образа, несшего нетяжелый полотняный мешок. Завидев конестабля, бертольдианец жестом велел монаху продолжать путь, а сам остановился и встретил Бофранка словами:

– Я вижу, вы познакомились с нашим малышом Хаансом, хире Бофранк.

Конестабль поискал в глазах священника улыбку, но не нашел и довольно сердито отвечал:

– Чертов поганец укусил меня за руку.

На ладони, на мясистой ее части, и в самом деле остался четкий полукруглый след острых зубов карлика.

– Хаанс не злодей и не одержим бесом, – сказал фрате Корн. – Околдованные едва могут выносить взгляд священника, даже и не прямо на них направленный, и всевозможными способами закатывают глаза. Маленький Хаанс не таков. Он всего лишь уродлив и обделен разумом, но сердце у него доброе. Его мать, старая хириэль Эльфдал, наверное, пошла в лавку или в лес, а бедный дурак развлекался, как мог придумать…

– Хороши же развлечения. Он запустил в меня палкой, укусил, а до того кричал странные слова…

– Я же говорю вам, хире, он не со зла.

– Полноте, фрате, он не стоит разговора. Я вижу, вы идете в сторону складов; могу ли я составить вам компанию?

– Разумеется. Вы, очевидно, будете осматривать тела, что на леднике?

Бофранк утвердительно кивнул, и они пошли по улице. Ушедший далеко вперед монах оглянулся через плечо и приготовился было обождать, но священник махнул на него рукою, и тот опять поспешил вперед, таща свою ношу.

– Брассе Ойвинд. Бедняга нем с рождения, – пояснил священник.

– Вы послали за грейсфрате Броньолусом? – спросил Бофранк, выбирая дорогу меж коровьих блинов, обильно украсивших тропу.

– Да, староста уже отправил гонца. Полагаю, грейсфрате будет здесь спустя два или три дня.

– Вы думаете, он согласится приехать?

– Я надеюсь на это. – Священник внимательно посмотрел на Бофранка, ожидая, наверное, какого-то вопроса или комментария, но тот смолчал. Конестабль неожиданно почувствовал недомогание, словно в области сердца к телу его прислонили горячее железо или же камень. Кровь, казалось, забилась в жилах и сосудах, перед глазами сделались многоцветные круги…

– Вам плохо, хире? – встревожено спросил бертольдианец.

Круги, медленно вращаясь, слились в сложную фигуру и пропали. Бофранк выдохнул распиравший грудь воздух и покачал головой.

– Нет, фрате. Минутная слабость… Я не могу похвастаться крепким здоровьем.

– Вам нужно посетить жаркую баню, – поучительно заметил фрате Корн. – Городские жители не знают, как изгонять хворобы из тела. Если хотите, можно попросить хире старосту протопить баню сегодня же.

– Благодарю вас, фрате… Возможно, так я и поступлю.

В самом деле, Бофранк много слышал о банном лекарстве, процветавшем в этих краях.