— Хватит суетиться, давай уже поговорим. Что случилось? Ты заболела? Что говорит Марша?

Из глаз Анги почти брызнули слёзы и она сбивчиво начала говорить. То, что леди Ирэн услышала, вызвало у неё некоторую оторопь.

— Это тогда случилось… В первый день ещё… — Анги, всхлипывая, утирала слёзы: — Велел мне вина с пряностями принести, а потом выпить с ним. Ну, я половину кубка и выпила, хоть и испугалась сперва… Ну, а потом – вот…

— Он что, тебя изнасиловал?!

— Да нет… — вздохнула тяжело, промокнула глаза батистовым платочком и вдохнула ещё раз: — Я же такого крепкого и не пила никогда, да ещё так много – кубки-то серебряные были, ну, которые большие, из приданого. Мне смешно было и хорошо. А он ещё шутил, что я красивее, чем придворные дамы.

Ирэн смотрела на Анги, будто бы видела её впервые. Анги старше самой Ирэн только на год. Сероглазая, статная, ухоженная, в дорогой одежде. Сарафан из тонкой качественной шерсти, белоснежная блуза, изящные туфельки. Красивые «соболиные» брови, длинные ресницы и соломенно-золотистые волосы. И не коса, как у селянок, а аккуратная причёска с кокетливым завитком на виске. И сочные губы цвета спелой малины. Что подумал король, когда увидел у себя такую горничную? Пожалуй, стоило выяснить ещё одну подробность.

— Анги, скажи, я никогда не спрашивала тебя о таком, но… Король был твоим первым мужчиной?

— Да! Я же всегда блюла себя! Вы же знаете, мне только красивые мужчины нравятся. Вот он и заметил, что я его разглядываю. А его величество – он же красивый такой, глаз не отвести! А ещё он шутил, что такой персик, как я, должен достаться самому красивому мужчине. А он как раз – Эдуард Красавчик. Ну, шутил он так. Вот и дошутился… — она опять заплакала.

Леди Ирэн примолкла, переваривая новости. Ситуация была неоднозначной.

— Анги, перестань реветь! Ты ребёнка пугаешь! Получается, у тебя сейчас срок около двух месяцев. Значит, рожать тебе в середине лета.

— Скоро все узнают, что я в положении, как я жить-то дальше буду, спаси меня господи!

— Анги, прекращай рыдать! Нет тут твоей вины, ничего страшного и не случилось. Никто тебе слова дурного не скажет, обещаю. А кто скажет, сразу же пойдёт вон за ворота замка! Не плачь больше, не плачь…

Анги схватила Ирэн за руку, прижалась губами и как-то обессиленно забормотала, целуя руку:

— Госпожа, только не гоните меня, так ведь мне страшно… Без мужа ребёнка рожать, это ведь святой отец проклянёт!

— Да ты с ума сошла, что ли? С чего ты решила, что я тебя выгоню? Анги?! И никто тебя проклинать не будет, обещаю!

Ирэн встала с кресла, обхватила сгорбившуюся Анги за плечи и, гладя её по волосам, как маленького ребёнка, начала тихо приговаривать:

— Всё-всё, прекрати… Ребёночек будет – так это же хорошо! Не плачь, дурочка! Уж при мне-то тебя никто не рискнёт обидеть, ты же знаешь. Ну, неужели не могла сразу сказать, до отъезда ещё? Ведь, поди-ка, всю душу себе дурными мыслями измотала! Всё, глупышка. Пойдём спать, ребёнку, дабы здоровеньким рос, нужно, чтобы у мамы настроение хорошее было. Пойдём уже…

Уложив Анги в её комнате, Ирэн немного посидела с ней, дождавшись, пока всхлипывания совсем затихнут. Тихонько вышла и позвала к себе её горничную.

— Джилл, ты ничего не хочешь мне сказать про свою госпожу?

Джилл потупилась и, немного помявшись, заявила:

— Так это… Думаю я, что в положении госпожа. И лунных дней у неё не было этот месяц.