– Что тебе?

– Вас спрашивают.

– Кто?

– Веник-с...

– Кто?!

– Веник, так и велел белый евонный мужик доложить, что дескать Веник-с...

– Что ты врешь! – рассердился Бессменный и подошел к окну.

Взглянув в него, он сразу узнал карету графа Феникса, в которой тот довозил его с острова до города.

«С чего это он пожаловал?» – удивился князь и невольно оглядел свою скромную комнату, вовсе не так убранную, чтобы принимать таких гостей, как этот заморский граф.

– Ты сказал, что я дома? – спросил Бессменный.

– Сказал.

– Ну, так поди скажи, что я сейчас уезжаю, выхожу из дома... Или нет, постой, ты переврешь что-нибудь. Дай мне шляпу и плащ...

С тех пор как Бессменный узнал, в каких отношениях Надя состоит к Потемкину и почему светлейший взял вдруг к себе свою дочь и скрыл ее (на это были особые причины, о которых говорить нельзя), – он вполне успокоился, и его здоровье заметно поправлялось. Тяжелая рана зажила окончательно.

Он схватил плащ, перчатки и шляпу и совсем молодцом вышел на крыльцо.

– Вы застаете меня, граф, – заговорил он, с учтивым поклоном приближаясь к окну кареты Феникса, – на выходе из дома.

– Я рад, что вы поправились и что я вижу вас здоровым, – ответил граф. – Мне давно хотелось навестить вас, но я боялся, что мое посещение обеспокоит вас во время болезни.

Бессменный приподнял шляпу.

– Благодарю вас, и еще раз простите, что не возвращаюсь домой, чтобы воспользоваться вашей беседой, но дело в том, что мне предписана прогулка именно в это время, как самое теплое среди дня...

– Послушайте, князь, – ласково произнес Феникс, – я надеюсь, что у вас больше не таится никакой неприязни ко мне. Согласитесь, что причиной нанесенной мною вам раны был вовсе не я. Я не хотел этой дуэли и сделал все зависящее от меня, чтобы избежать ее. Вы сами пожелали и настаивали; я же, со своей стороны, не имел основания питать к вам вражду и, напротив, после нашего поединка питаю двойное уважение к вам...

– Я ни в чем не виню вас, граф, и ничего против вас не имею теперь, – искренне ответил Бессменный.

– Так докажите это на деле.

– У вас есть просьба ко мне?

– Да, и большая...

– В чем же дело?

– Садитесь в мою карету и поедемте вместе. Я уверен, что прогулка в экипаже будет для вас полезнее, чем ходьба пешком, потому что вы меньше утомитесь и дольше пробудете на свежем воздухе.

– Но, право, я не знаю, граф...

– Вы мне докажете этим, что не сердитесь на меня, – и граф, велев гайдуку откинуть подножку, протянул руку Бессменному, приготовясь помочь ему войти в карету.

– А вы куда едете теперь? – спросил князь.

– Мне все равно, куда-нибудь за город прокатиться. Я модных и людных мест не люблю. Мы можем проехаться с вами за Таврический дворец... Прекрасная дорога, князь...

«Таврический дворец» имел, по-видимому, магическое влияние на Бессменного. Он поднялся в карету; подножка щелкнула, дверца захлопнулась.

Очутившись снова с графом Фениксом в той же карете, в которой они ехали тогда, Бессменный живо припомнил весь тот день, обед у Елагина, потом разговор с графом, свой визит к нему и зеркало, в котором он видел Надю, протягивавшую к нему руки и говорившую: «Муж мой!».