|
Впервые за последние два месяца на него во время сна не пытался напасть ни один зверь. 51 Открыв глаза, Штык обнаружил себя лежащим в постели. Сквозь открытые окна в комнату робко пробиралось утро. На верхнем ярусе мирно похрапывал Буль. Возле стола у чайника с неизменным травяным настоем сидел Крот и что-то рассматривал на экране ноутбука. Легко поднявшись с кровати, Штык подошел к столу и уселся на грубо сколоченный табурет. Крот внимательно посмотрел на него. Голова старика была обмотана чистым бинтом, под глазом красовался фингал, лицо осунулось и выглядело постаревшим, но в целом Крот держался бодро. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Крот, и за этим простым вопросом ощущалась бессонная ночь озерного сталкера. Штык прислушался к себе. Ни малейших намеков на усталость или боль от синяков. Хорошо отдохнувший организм жаждал физической нагрузки и плотного завтрака. — Да, по-моему, превосходно, — заявил Штык, поднимаясь. — Пойду, умоюсь. Озеро встретило его быстро отступающими утренними сумерками, легким туманом и абсолютно ровной, похожей на стекло водяной гладью. За все время, сколько он здесь жил, ему еще ни разу не доводилось видеть такое спокойное утро. Внезапно захотелось искупаться и немного разогнать эту ватную тишину. Быстро раздевшись, Штык прыгнул в воду и с наслаждением поплыл вокруг дома короткими саженками. Ни плеск воды, ни довольное уханье не смогли ничего изменить в этом невозмутимом утре. Тишина добросовестно поглощала все звуки, и создавалось впечатление, что он плавает в бассейне, наполненном поверх воды пеной. Выбравшись на платформу, он с удовольствием несколько раз отжался, попрыгал, встал на руки. Из окна на него, приоткрыв рот, смотрел опухший и весь покрытый засохшими ссадинами и синяками Буль. — Ефрейтор Буль, выходи на утреннюю зарядку! — весело позвал его Штык. — У меня самоотвод по медицинским показателям, — немного испуганно сказал Буль, и скрылся в глубине дома. Штык разбежался и прыгнул в воду «щучкой». Обволакивающая прохлада озерной воды унесла прочь остатки сна. Бодрый и веселый, он вернулся в дом и сразу присел к столу. Буль недоверчиво посматривал на него со второго яруса кровати. Крот поставил на стол кружку с чаем, блюдце со сладкой смолой и положил небольшой матерчатый мешок, наполненный сухарями. В доме царила напряженная тишина. Только теперь до Штыка, что называется «дошло». Проснувшись, он даже не вспомнил про Феникса и артефакт, который, по его словам, их теперь связывает. Под внимательными взглядами Буля и Крота, Штык осмотрел левое запястье, надавил, пробуя нащупать застрявший где-то внутри камень. Ни малейшего признака, никаких ощущений. Создавалось впечатление, что вся суета вокруг «цепи судьбы» — редкий случай коллективного помешательства. — Ну что вы на меня смотрите, как на покойника? — с досадой спросил Штык, берясь за сухарь. — Все в порядке со мной. Ничего такого не чувствую. Может, вывалился он уже, этот артефакт. Или мой мутантский организм переварил его. Он с удовольствием вгрызся в сухарь, прямо физически ощущая, как спадает напряжение в комнате. — На переваривание артефакта ты, конечно, не рассчитывай, — сказал Крот, наливая чай себе. |
