Изменить размер шрифта - +
 – Он не имеет права показывать это место, потому что эти пластины принадлежат мне! Это нарушение! Это покушение на частную собственность!

– Значит, вы предпочитаете, чтобы Виктор молчал? – уточнил Алик.

– Да! Эта тайна принадлежит нам двоим.

– Продолжай! – Алик подал знак Бэтмену, но Стелла почти вплотную приблизилась к Алику и твердо повторила:

– Прекратите! Он скажет. А если нет, тогда я покажу вам номер.

– Стелла, молчать! – с небывалой для женщины громкостью рявкнула мадам.

– Я все-таки хотел бы уточнить, – мягко вмешался Алик. – Вы отказываетесь от своих материнских прав на Виктора?

Мадам, дергая головой, стала ковыряться в пачке сигарет.

– Отказываетесь, не отказываетесь! – злобно прошипела она. – Много вы понимаете в материнстве!

– Господа! – торжественно объявил Алик. – Позвольте представить вам победительницу поединка, которая сумела доказать свое родство с Виктором.

С этими словами он подошел к Стелле и, взяв ее за руку, поднял вверх. Стелла с негодованием высвободила ладонь. Бэтмен и Петруха зааплодировали.

– Прекратите паясничать! – выкрикнула Стелла.

– Так и быть! – взмахнула рукой мадам, требуя внимания к себе, как будто намеревалась оспорить решение «рефери». Ее руки дрожали, огонек зажигалки прыгал под сигаретой, и мадам никак не удавалось прикурить. – Я расскажу все как было! С Маратом – отцом Виктора – мы были почти расписаны. Мы обязательно бы зарегистрировали наш брак, если бы не трагические события двадцатого июля семьдесят четвертого года. По сути дела, мы были мужем и женой. Отсюда следует, что я имею право наследовать пластины как его законная супруга! В смысле – вдова.

– Вы лжете, Эмина, – глухим голосом сказал Виктор, прижимая к носу платок, который ему дала сестра. – Отец не доверял вам и не собирался вступать с вами в брак. По этой причине он никогда не приглашал вас к нам в номер, не говорил об истинной ценности пластин и тем более о том, куда я пластины прятал.

– Извините, молодой человек! – повышенным тоном возразила мадам. – Это сейчас молодежь спит друг с другом на второй день после знакомства. А в те годы с моралью было все в порядке, и, даже если бы ваш отец пригласил меня к вам в номер, я бы отказалась от этого предложения. У нас с ним была настоящая крепкая дружба!

– Дружба? – усмехнулся Виктор. Было видно, что даже слабая улыбка доставляет ему страдания. – За день до вторжения турецких войск в Фамагусту, несмотря на то что отец простудился и лежал в постели, вы оставили его и сбежали в Кирению к своим родственникам, среди которых ваша лояльность к турецким войскам была бы особенно хорошо заметна.

– Что?! Какую гадость вы говорите! Не верьте ему! – начальственным тоном приказала мадам. – В то время он был сопливым мальчишкой, не способным судить о сложных взаимоотношениях взрослых! Что вы помните, если вам тогда было шесть лет!

– Лично я помню, как в шесть лет родители возили меня на море, – увлекся темой спора Петруха. – Это было под Одессой, в Чабанке. Мать заставляла по утрам пить кефир – я его ненавидел. Помню одноэтажные фанерные домики, в которых мы жили, марлю на двери от комаров, койки, тумбочки. Но комнату, в которой мы жили, я бы сейчас не нашел – это точно.

– А вы, Виктор, уверены, что найдете номер? – спросил Алик.

– Мы найдем его по виду из окна, – за брата ответила Стелла.

– Стелла! – угрожающе произнесла мадам.

Быстрый переход