Твардовский А. Ф.

30 декабря 1941 года. Москва.

Недавно назначенный начальником Управления Особых Отделов НКВД полковник Абакумов еще не полностью вник во все подводные течения и предпочел бы передать решение наркому внутренних дел, в трудных случаях он всегда старался получить от него совет. Все же член Ставки Верховного Главнокомандующего и член ЦК ВКП(б) знает намного больше любого наркома, а уж разбирается в интригах намного лучше своего заместителя. Жаль, сейчас из-за занятости Самого встретиться никак не получалось. А консультация требовалась срочно. Тем более, что дело-то непростое, на всех относящихся к нему материалах стоит «контролька» личного порученца самого наркома товарища Мурашова. О нем-то Абакумов точно знал, что обычное дело под его контроль не попадает. И дело-то точно мутное, как сейчас принято говорить. Итак, посмотрим…

Полковник Мельниченко и подполковник Иванов — командир отдельной тяжелой танковой бригады и его заместитель, стоят на особом контроле с июля сорок первого. Интересно, в самые напряженные дни, когда все внимание любого наркома сосредотачивалось только на военных вопросах, Лаврентий нашел время и заставил личного порученца заниматься какими-то окруженцами. К тому же имевшими на тот период звания всего лишь капитана и майора. А вот это вообще ни в какие ворота… Им в отдельный полк в качестве начальника особого отдела был отправлен состоявший в резерве Берии целый капитан госбезопасности. Да, а Героев за успешный разгром штаба им так и не дали, только Красное Знамя. Ишь ты, и Мехлис отметился. «… по полученным от специального корреспондента „Красной Звезды“ сведениям вполне достойны присвоения звания Героя Советского Союза». Ничего себе. Интересно, почему же тогда не утвердили представления? Два таких ходатайства — от НКВД и от ГлавПура. Похоже, кому-то из Наркомата поперек пошли. Да, кажется вот ему и его группировке… Похоже, похоже… Хм, вон и со званием наших героев мурыжат, и корпус так и не дали. Так, а тут что? Да, все интереснее. Оказывается они имеют отношение к директиве номер двадцать о реорганизации бронетанковых и механизированных войск. Каким боком? Ох ты. Еще и теоретики, е..ть. Так, а теперь «благодаря успешным действиям гвардейской отдельной тяжелой танковой бригады ликвидированы последствия прорыва войск генерала Гудериана». И надо подписать характеристику от контрразведки. Правильно сделал Колыванов, что лично ему это дело передал. Мутное оно, даже слишком. Но пожалуй… а почему бы и нет… Эти товарищи не слишком авторитетны и неизвестно, будут ли, а вот Мехлис и Берия… Да, надо давать положительный отзыв.

20 января 1942 г. Штаб 1-й гвардейской отдельной тяжелой танковой бригады.

— Товарищ полковник! Разрешите? — вошедший в кабинет Антон улыбается.

— Что случилось? Какую радостную весть принес, Антон? — спрашивает Иванов, вместе с Мельниченко, Колодяжным и Калошиным корпевший в штабе над планами боевой подготовки и проведения ремонтно-профилактических работ на танках.

— Только что связист передал для вас, — и с той же улыбкой Антон подает Андрею бланк радиограммы.

— Ничего себе! — восклицает Андрей и зачитывает вслух: — Поздравляем присвоением звания Героев СССР. (подписи командующего, начштаба и ЧВС армии).

Все осторожно переглядываются. Странно с чего бы вдруг командующий и начштаба, откровенно недоброжелательно относящиеся к командованию отдельной тяжелой танковой бригады, вдруг отправили радиограмму, да так срочно? Что за этим скрывается? Никто из присутствующих не успевает ничего сказать, как на пороге появляется начальник особого отдела бригады и, прямо от входа, говорит:

— Что товарищи, получили новости? А мне уже по нашей линии весточка пришла.