|
Все равно ведь ответит. — Ладно, — хмыкнул он, — объясню на конкретном примере, чтобы понятней было. Вот сидишь ты сейчас и ковыряешься вилкой в своей тарелке в раздумье, какой бы кусочек на эту самую вилку наколоть и в рот отправить. А можешь и вовсе, если тебе вздумается, тарелку отодвинуть и сказать, что ты такую гадость не ешь. После этих слов я внимательно принюхался к тому, что там у меня в тарелке имеется, вроде пахнет хорошо, особенно мясо. Учитель, тихо посмеиваясь, с удовольствием жевал свой ужин. Издевается он, что ли? — Ну и? — не выдержал я. — Да ничего особенного. Что ты сейчас выберешь, я не знаю, и мне это, признаться, совершенно не интересно. Но если, предположим, я все-таки решу сейчас узнать с помощью своего дара твои дальнейшие действия, из множества вариантов выберу самый вероятный, или тот, который сочту таковым, даже просто самый мне понравившийся, то у тебя не останется никакого выбора. — С чего вдруг?! — вскинулся я. Потом задумался, серьезно так задумался. Руслан ничего просто так не говорит, он же мой учитель как-никак, ему учить положено. Так что надо только мозгами чуток пошевелить и все пойму. Я и понял, только вот выводы мне что-то не понравились совсем. — Хочешь сказать — влияние на реальность?… — Угу, — учитель продолжал меланхолично жевать свою отбивную. Нет, ну логично, если подумать. Первый этап — это возможность пользоваться информационным полем (Вселенной?) для получения нужной информации, а заключительный этап развития — уже возможность влиять на реальность через это же информационное. Не зря все-таки говорят, что мысль материальна. Получается, что все боги так могут? — Слушай, а как же вы Холоса-то победили, а? — Ну, как победили, так и победили, он один, а богов много. Главное, заставить всю эту толпу воздействовать на реальность согласованное, а не как кому в голову взбредет, — ответил Руслан, безразлично пожимая плечами. — И вообще, жуй, давай. Или решил без ужина остаться? Хороший совет, между прочим, отбивная ж стынет! И вообще, пора бы тему разговора сменить, полученную информацию я как-нибудь потом обдумаю. Когда в мозгу уляжется. — Слушай, весь день спросить хотел, а почему та черепаха была розовая? Он посмотрел на меня с этакой задумчивостью, словно решая, стоит ли открывать несмышленому ученику некую великую тайну. Я на какой-то миг даже поверил, что тайна действительно существует. — Клиентка заказала расцветку посимпатичней, — очень серьезно сказал учитель. — Чего? — я обалдело моргнул. — Не делай такое умное лицо, — посоветовал Руслан, — а то я начинаю сомневаться кто из нас учитель, а кто ученик. Тьфу ты, ну почему я всегда попадаюсь на его шутки!? И ведь прекрасно знаю, что Руслан часто шутит с совершенно серьезным лицом, и все равно всегда попадаюсь. Греет только мысль, что не я один, почти все попадаются. — А если серьезно? — спрашиваю. — Да совершенно серьезно, некая экзальтированная дама заказала нежить бытовую с функцией уборщика. Просила цвет поприятней. Так что этот… пылесос гламурный у меня в сумке, завтра зайдем и отдадим. Угу? — Угу. Надо сказать, такими заказами зарабатывали мы оба. Это было даже интересно, хотя работать приходилось не с самым приятным материалом. Нежить ведь из воздуха не берется, ее собирают как конструктор. Из трупов. Так что у нас в добротно зачарованном подвале этого материала хороший склад. И человеческие тела, и зверья всякого. Тут ведь, главное, собрать работоспособную модель, наделить ее псевдожизнью и сделать безопасной для людей. А это самое сложное, нежити, чтобы существовать, нужна энергия, взять ее проще всего, убивая живых. |
