Вдруг «Наутилус» остановился, и весь его остов содрогнулся.

– Неужели мы на что-нибудь наткнулись? – спросил я.

– Во всяком случае, мы уже выпутались, – ответил канадец, – потому что мы стоим в чистой воде.

«Наутилус» стоял действительно в чистой воде, но на одном месте. Лопасти его винта не работали. Прошла минута. В салон вошел капитан Немо и с ним его помощник.

Я не видел его уже несколько дней. Он показался мне мрачным. Не разговаривая с нами, а может быть, не видя нас, он подошел к окну, посмотрел на спрутов и сказал несколько слов своему помощнику. Помощник вышел. Сейчас же створы задвинулись. Потолок засветился.

Я подошел к капитану.

– Интересная коллекция спрутов, – сказал я развязным тоном любителя, глядящего сквозь хрустальное стекло аквариума.

– Да, господин натуралист, – ответил он, – и сейчас мы будем биться с ними врукопашную.

Я растерянно поглядел на капитана. Я думал, что я его не понял.

– Врукопашную? – повторил я вопросительно.

– Да. Винт остановился. Полагаю, что роговые челюсти одного из кальмаров завязли в его лопастях. Это обстоятельство мешает нам идти.

– Что же вы собираетесь делать?

– Подняться на поверхность и перебить всю эту мерзость.

– Это трудно.

– Верно. Электрические пули недействительны против мягкой массы их тела, где они не находят достаточного сопротивления, чтобы разорваться. Но мы их атакуем топорами.

– И гарпуном, капитан, – добавил канадец, – если вы не отказываетесь от моей помощи.

– Согласен, мистер Ленд.

– Мы тоже вам поможем, – сказал я, и вместе с капитаном мы прошли к центральной лестнице.

Там уже стояли человек двенадцать с абордажными топорами в руках, готовые для нападения. Канадец схватил гарпун, а мы с Конселем – топоры. К этому времени «Наутилус» уже выплыл на поверхность. Один из моряков начал отвинчивать гайки. Едва они отвинтились, крышка люка поднялась с необычайной силой, видимо притянутая присосками какого-нибудь спрута. Тотчас же длинное щупальце скользнуло, как змея, в отверстие трапа, а еще двадцать извивались сверху. Капитан Немо одним ударом топора отсек страшное щупальце, и оно упало на лестницу, извиваясь по ее ступенькам.

Пока мы протискивались на палубу, два других щупальца прорезали воздух, обрушились на моряка, стоявшего впереди капитана Немо, и подняли его в воздух с непреоборимой силой.

Капитан вскрикнул и бросился наружу. Мы кинулись за ним.

Какое зрелище! Схваченный щупальцами и прилипший к их присоскам, бедняга болтался в воздухе по прихоти огромного хобота. Он задыхался и хрипел, крича: «Помогите! Помогите!» Эти слова, произнесенные на французском языке, меня ошеломили. На борту был мой соотечественник, а может быть, и не один! Этот раздирающий душу крик я буду слышать всю мою жизнь!

Бедняга погибал. Кто мог бы его вырвать из этого мощного объятия? Но капитан Немо набросился на спрута и отрубил ему другое щупальце. Его помощник яростно дрался с другими чудищами, которые всползали на боковые стены «Наутилуса». Экипаж боролся с ними, пустив в ход топоры. Канадец, Консель и я всаживали наше оружие в мясистую массу спрутов. Сильный запах мускуса наполнил воздух. Все было ужасно!

Одну минуту мне казалось, что бедняга, обвитый хоботом, будет освобожден от могучего действия присосков. Из восьми щупальцев было отрублено уже семь. Одно, оставшееся, еще взвивалось в воздухе, потрясая своей жертвой, как перышком. Но в то мгновение, когда капитан Немо и его помощник накинулись на спрута, он выбросил струю черноватой жидкости из особого мешка у анального отверстия.