|
Цены на рынке были существенно ниже, чем в магазинах и салонах, но ассортимент товара радовал богатым разнообразием.
Однако следовало поторапливаться – «блошиный» рынок открывался ни свет, ни заря, но и прекращал работу рано – в час дня. Потому времени на непредвиденные задержки не оставалось. Заканчивается седьмой квартал виале ди Трастевере. Теперь, если верить путеводителю, следовало свернуть влево… Супруги завертели головами. Где-то здесь должны начинаться прилавки… Да, все верно! Сбоку, сквозь ужасную толчею народа мелькнул один лоток, другой, третий… Показались матерчатые навесы, защищавшие продавцов и покупателей от палящего солнца. В разгар туристического сезона, начинавшегося в начале мая, Рим всегда напоминал муравейник, а на отрезке от главной улицы квартала до Порте Портезе было просто не протолкнуться. Работая локтями и бедрами, леди порхала от одного прилавка, к другому; муж старался не отставать, ибо, потерявши друг друга, пришлось бы долго объясняться по мобильникам и договариваться о встрече у какого-нибудь заметного ориентира. Внезапно англичанин снова увидел двух знакомых итальянцев. На смуглых лицах появились темные очки; оба молча и сосредоточенно двигались к центру рынка. Подданный Великобритании хотел отвернуться и шагнуть в сторону, дабы опять не заметил плечистый парень. Но что-то неуловимо странное заставило остановиться, забыть о надоевших итальянцах и спешившей за покупками супруге. Замерли и два странных мужчины, всматриваясь вперед… Навстречу по плотной людской массе неслась волна нервозной сумятицы. Кажется, кто-то, расталкивая толпу, бежал по торговым рядам. Здоровяк в бежевой рубашке и цветастом галстуке мгновенно запрыгнул на высокий бордюр и, бросая поверх людской массы настороженные взгляды, пытался вникнуть в суть происходящего… Англичанин на всякий случай посторонился – подошел ближе к тому прилавку, где надолго застряла жена. И вдруг заметил такое же волнение и сзади – в самом начале рыночного ряда… А потом произошло и вовсе необъяснимое. Обозревавший округу крепкий парень взволнованно зашарил пальцами по груди, спрыгнул с бордюра… Второй с побледневшим лицом что-то тихо произнес. Не отвечая, широкоплечий выдернул из галстука заколку с блеснувшей длинной иглой и, не раздумывая, всадил ее в бедро своего приятеля. Тот приглушено вскрикнул, осел, повалился на выложенный узорчатой плиткой тротуар. В тот же миг крепыш пригнулся, рванул в направлении прилавков и моментально затерялся среди покупателей. При этом никто вокруг, кроме мявшегося в сторонке англичанина, мимолетного происшествия не заметил. Лишь когда рука итальянца, поначалу сжимавшая грудь возле сердца, безжизненно упала, две женщины, кудахча на неведомом языке, озабоченно склонились над ним… Вскоре из толпы одновременно вынырнуло несколько мужчин; двое присели у неподвижно лежащего человека, остальные кинулись искать сбежавшего. Постепенно вокруг собирался любопытный народ… – Что там случилось, дорогой? – обернулась супруга. Мягко взяв ее под руку, осмотрительный англичанин зашептал: – Ничего серьезного, дорогая – местная полиция ловит каких-то преступников. Но нам будет лучше придти сюда завтра. Пойдем. Давно пора подкрепиться, и мы еще собирались попасть на площадь Санта Мария, а потом прогуляться до галереи древнего искусства в палаццо Корсини. Сдается мне, что это недалеко… Леди вздохнула, капризно пожала костлявыми плечиками и повиновалась. Спустя минуту супружеская чета пробиралась в обратном направлении – к виале ди Трастевере. |
