Женщина начала возражать, но капитан прижал палец к губам.

— Нет-нет, не возражайте. Думаю, вам нужно отдохнуть.

Он подошел к телефону, поднял трубку, нажал кнопку и коротко переговорил с тем, кто ему ответил, затем кивнул и положил трубку.

— Сегодня вечером дежурит доктор Гулкова, — сообщил он лежавшей на кровати даме. — Она сейчас зайдет к вам. Я дождусь ее прихода, а затем позабочусь о том, чтобы вас никто не беспокоил. Если вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне. Любой администратор соединит вас с моим кабинетом.

Женщина лежала на кровати и внимательно слушала все, что ей говорил капитан. Наконец она капризно надулась и сказала:

— А ведь вы знаете, что еще вы могли бы сделать для меня, капитан. Только не притворяйтесь, что вы этого не понимаете… А то я решу, что я вам не нравлюсь!

Капитан улыбнулся.

— Ну-ну, мисс, вам нельзя волноваться. Я понимаю: сегодня вы пережили большое потрясение. Мы позаботимся о том, чтобы до конца вашего пребывания здесь вам никто больше не докучал.

Женщина резко приподнялась, села и неожиданно рявкнула:

— Если вы желаете, чтобы, мне никто не докучал, ступайте прочь из моего номера! Довольно с меня ваших любезностей!

— Конечно, мисс, конечно, — невозмутимо улыбнулся капитан. — Я подожду за дверью и уйду, как только придет доктор.

Он развернулся и направился к двери.

Женщина яростно вскрикнула, наклонилась, стащила с ноги туфлю и изо всех сил запустила ее вслед уходящему капитану. Однако он к этому времени уже успел закрыть за собой дверь, и туфля упала на пол. Женщина в сердцах ударила кулаками по кровати.

— Вот ублюдок! — воскликнула она в отчаянии. — Ты заплатишь за это, когда мы тебя изловим! Ты за все заплатишь!

Если капитан и слышал из-за двери ее угрозы, он на них никак не отреагировал.

Двое местных полицейских, стоявших перед столом в кабинете Шутта, явно изо всех сил старались сохранять спокойствие и профессиональную выдержку. Совсем иначе вел себя нервно переминавшийся с ноги на ногу пострадавший.

Шутт устало потер переносицу. Выдался немыслимо долгий день, полный проблем, каждая из которых требовала немедленного решения. Груз ответственности сегодня казался особенно тяжким — в частности, из-за того, что Шутт пропустил обед, а это для него было крайне нетипично. И вот теперь ему нужно было беседовать с местным жителем, который усиленно настаивал на том, чтобы один из подчиненных Шутта был арестован.

— Вы совершенно уверены в том, что вас ограбил и учинил разгром в вашем ресторане кто-то из моих легионеров? — осведомился Шутт.

— Да я ж его видел вот этими самыми глазами! — воскликнул с чудовищным ландурским акцентом владелец ресторана — толстенький коротышка, и на всякий случай указал на свои глаза. — Легионер он и был — вот в такой же точненько черной форме, что на вас надета. Ох не открыть мне мое заведение на этой неделе, как пить дать не открыть!

— Что ж, если это правда, то такое поведение потребует принятия самых решительных мер, — сказал Шутт. — Однако я не могу подвергнуть наказанию всю роту из-за проступка одного человека. Вам нужно будет опознать его.

— Да я его где хошь признаю! — с готовностью воскликнул пострадавший хозяин ресторана. — Волосы такие… всклокоченные, жирные, и ухмылка такая наглая. Таких мало сыщется уродов. Мои охранники на видюшку все засняли, так что уж мы не ошибемся.

В мозгу у Шутта сработала сигнализация, однако он сумел не измениться в лице.

— Если так, то, думаю, мы быстро во всем разберемся.