Кое-какие из них в последнее время упрямо не росли в цене.

Майор решила, что их надо бы продать, а вырученные деньги вложить в акции, стоимость которых росла более активно. Ее биржевой брокер как-то раз упомянул о компании, занимавшейся продажей миниатюрных антигравитационных устройств, и сказал о том, что было бы разумно приобрести ее акции, что стало бы выгодным способом краткосрочного капиталовложения. Ястребей внимательно просматривала столбцы цифр, пока компьютер не оповестил ее о том, что поиск информации для генерала закончен. Майор распечатала результаты поиска на принтере (генерал всегда требовал именно распечатки) и понесла в кабинет Блицкрига.

Как правило, после того как генерал получал затребованные сведения, решение он принимал почти сразу. Ястребей порой гадала: уж не считает ли генерал, что компьютер, производя информационный поиск, избавляет его от необходимости хорошенько задуматься — в данном случае над отобранными кандидатурами. Вот и теперь Блицкриг пробежался глазами по распечаткам, прочел по паре фраз о каждом из кандидатов и победно извлек из стопки одно досье.

Весь процесс отбора занял у него не более пяти минут.

— Майор Портач, — довольно проговорил генерал, протянул досье адъютантше и злорадно ухмыльнулся. — Да, это именно тот, кто мне нужен.

— И что вы намереваетесь ему поручить, сэр? — поинтересовалась Ястребей, нервно теребя лист бумаги с досье. Энтузиазм генерала ее несколько смутил. Несомненно, офицер, о котором шла речь, удовлетворял всем высказанным Блицкригом требованиям. Однако Ястребей умела читать между строк — а все досье она внимательно прочитала, прежде чем отнести генералу, — и на ее взгляд, майор Портач отличался завидной способностью вздорить с начальством, Упорно придерживаясь всех пунктов устава Легиона и его традиций, которые в некотором смысле были еще важнее Устава, Портач для своих начальников превратился, грубо говоря, в некое подобие геморроя. Хотя, по мнению Ястребей, в этом он не слишком отличался от других офицеров-мужчин, служивших в рядах Космического Легиона… Майор ждала ответа, и ответ последовал.

— Он отправится на Зенобию, — продолжая ухмыляться, сообщил Блицкриг. — Миссия слишком важна для того, чтобы там всем распоряжался какой-то капитанишка, и уж тем более такой слюнтяй, как Шутник. Портач — прирожденный командир. И уж если есть на свете офицер, способный навести порядок в роте «Омега», так это он. В наши дни, Ястребей, редко встретишь военнослужащего, который был бы так привержен традициям Легиона.

— Это верно, сэр, — согласилась Ястребей. На самом деле она только радовалась тому, что пресловутые традиции Легиона мало-помалу отмирают. Однако говорить об этом Блицкригу, который почитал себя чуть ли не последним оплотом этих самых традиций, конечно же, не стоило. Ястребей нисколько не сомневалась в том, что жгучая ненависть генерала к Шутту объяснялась большей частью именно этим, а не теми сюрпризами, которые капитан то и дело преподносил начальству.

— Подготовить приказ о переводе майора Портача на Ландур, сэр?

Блицкриг в задумчивости поскреб подбородок.

— Нет. Если мы отправим его туда, у Шутника появится запас времени, и он может успеть привыкнуть к присутствию майора. Мы сделаем так, чтобы Портач приступил к исполнению приказа непосредственно на Зенобии. До тех пор об этом никто не должен знать. Нельзя допустить, чтобы кто-то сорвал наш план.

— Хорошо, сэр, — отозвалась Ястребей. Она отлично понимала логику мышления генерала: проще потом извиниться, чем сперва попросить разрешения. Майор нисколько не удивилась тому, что Блицкриг руководствуется такой логикой — ведь этот принцип был одной из древнейших традиций Легиона.