София делает все возможное, чтобы поддержать Лу, но это так сложно. Она понимает, как напрягается Лу по поводу рака, потерять из-за этой болезни отца – просто ужасно. Тем не менее разговор в поезде ее обеспокоил. Она и раньше не думала о том, чтобы завести детей, и все это кажется ей очень странным и слишком внезапным.

Раньше, думает София, если бы Лу спросила, как я отношусь к детям, я бы ответила, что дети мне не нужны, определенно не сейчас и даже, наверное, никогда. Я не нахожу для себя такой возможности, и многие мои друзья нетрадиционной сексуальной ориентации разделяют мой подход, особенно мужчины. Мы не видим себя в роли родителей. Может быть, если бы я была гетеросексуальна и осталась бы в Испании, то нарожала бы детей…

Но София во многом переехала в Англию именно для того, чтобы избавиться от давления. Искать донора спермы, договариваться об искусственном осеменении, отвечать на вопросы окружающих… Потом детей надо растить, ребенка могут дразнить в школе, добавьте к этому и финансовые расходы… София вздрагивает. Это серьезные обязательства.

Дело не в том, что я не вижу себя в долговременных отношениях с Лу, убеждает себя София. В противном случае я бы не собиралась покупать совместно с ней квартиру. Но мне хочется ходить на вечеринки, путешествовать, веселиться. Да, вместе с Лу. И до последних событий она наверняка чувствовала то же самое…

Учитывая, как мы любим обсуждать все на свете, удивительно, что эта тема ни разу не всплыла. В остальном мы быстро прогрессируем. Но гражданский брак можно аннулировать, а ребенка нет. Может быть, в глубине души я опасалась обнаружить такую разницу между нами. Теперь же, похоже, нет места размытым формулировкам, вскоре придется все решить, так или иначе.

Может, я могла бы родить ребенка? – размышляет София, пока ждет зеленый свет на переходе. Но тут же отвергает эту идею. Она не готова отдать несколько месяцев своей карьеры теперь, когда ее только что повысили, и вряд ли сможет пообещать такое Лу на будущее.

Что за ерунда? Редко когда София чувствует себя такой виноватой и неадекватной. Когда она открывает дверь в кабинет, то ее обдает порыв теплого воздуха, звук телефонных звонков и болтовни, запах тостов. Работа манит. По крайней мере, пока что она может раствориться в ней.

* * *

– Ты в порядке? – спрашивает Анна. – Ты такая грустная.

Лу сидит, наклонившись к окну, и рассматривает сады южного Лондона, которые проносятся мимо.

– Да, что-то задумалась.

– С тобой все будет в порядке!

Лу размышляет, стоит ли признаться, что ее так расстроило. Теперь они остались вдвоем, а сама Анна часто посвящает ее в свои переживания.

– Это из-за того, что София сказала о детях?

Лу кивает.

– Она может передумать.

– Я считала, что у нас еще много времени впереди, прежде чем придется всерьез задуматься об этом.

– Наверное, когда понимаешь, что это не так, испытываешь шок.

– Так и есть.

– Причем для обеих. Она, наверное, все еще переваривает услышанное.

– Но говорила она весьма решительно.

– Ничего удивительного. Она молода. Сколько ей? Двадцать восемь? Двадцать девять?

– Двадцать восемь, – отвечает Лу.

– Я в ее возрасте вообще не думала о детях.

– А можно мне кое-что спросить? – Лу разворачивается лицом к подруге. – А ты?

– Что я?

– Ты когда-нибудь хотела детей?

Анна пожимает плечами.

– Ну просто не сложилось. Вот и все.

– Жалеешь?

Анна водит кончиками пальцев по ободку пустого стаканчика из-под кофе.