– Помоги мне, Ваняша, – продолжал тем временем Минаев.

– Чем? – осторожно спросил я.

– Съезди к Вере, спроси, что случилось? Может, я обидел ее ненароком и не заметил?

– А ты позвони ей.

– Она мобильный отключила.

– А ты знаешь, куда Вера отправилась?

– Думаю, к тетке.

– Обратись туда.

– Там никто трубку не берет.

– Съезди на квартиру.

– Уже был там.

– И что?

Славка начал вертеть лежащий на столе нож.

– Ничего, дверь не открыли, хотя дома кто‑то был, знаешь, когда в «глазок» изнутри смотрят, в нем тень мелькает.

Я кивнул:

– Верно. Это я в отношении «глазка». Раз с тобой не желают общаться, то вычеркни девицу из своей биографии, забудь Веру, другая найдется.

– Пожалуйста, съезди к ней, – взмолился Слава.

– Ну ладно, – сдался я, – хотя, честно говоря, я не вижу никакого смысла в разговоре с Верой.

– Очень прошу, – чуть не зарыдал Минаев.

– Хорошо, давай адрес.

Славка быстро продиктовал название улицы, я начал записывать координаты в блокнот, и тут завопил мобильный. На том конце провода оказалась Нора.

– Ваня, – гневно воскликнула она, – ты где?

– В ресторане, ужинаю.

– С какой стати?

– Ну… мы встретились со Славой Минаевым…

– Мне однофигственно, где и с кем ты болтаешься, – вскипела Нора, – немедленно кати домой! Клиент едет!

– Но вы же дали мне сегодня выходной, – напомнил я.

– Ну и что? А сейчас отобрала назад, – уже совершенно спокойно сообщила Нора и отсоединилась.

Я положил мобильный в барсетку. Спорить с Элеонорой всегда было бесполезным делом, а после того, как она в прямом смысле слова встала на ноги, моя работодательница и вовсе не желает слушать никого, кроме себя. Некоторое время назад моя хозяйка решилась на весьма болезненную операцию. Шансы на то, что она начнет передвигаться самостоятельно, без инвалидного кресла, были крайне малы, но не имейся у нее самой крохотной надежды, Нора бы и тогда рискнула. Наши хирурги отговаривали больную от опрометчивого шага, пугали полной парализацией.

– Да, – восклицали «добрые» медики, – вы наконец‑то избавитесь от кресла на колесах, но ляжете в кровать и не сумеете даже сидеть.

Но надо знать Нору. Ехидно улыбаясь, она поступила по‑своему и сейчас может стоять и передвигаться на небольшие расстояния. Поняв, что ноги кое‑как, но подчиняются ей, хозяйка мигом избавилась от всего, что напоминало об инвалидности. Она сделала в доме ремонт и выкинула кресло на колесах. Я попытался вразумить Нору и сказал ей:

– Извините, конечно, что наступаю на больную мозоль, но, на мой взгляд, неразумно выносить вон коляску.

– Не занудничай, – взвилась Элеонора.

– Вдруг вы устанете и упадете в коридоре?

– Нет.

– Путь от спальни до ванной занимает у вас почти час.

– Это пока, через полгода я начну бегать.

– Вам трудно вставать без посторонней помощи.

– Справлюсь.

– Вдруг свалитесь в ванной?

– Ерунда.

– И все же оставьте кресло на колесах, оно может пригодиться, – умолял я Нору.

Но тщетно, вместо того чтобы внять голосу разума и спокойно сказать домработнице: «Ну‑ка, прибери „повозку“», – Нора заорала на меня:

– Ваня, ты идиот! За фигом тогда было делать операцию, если теперь опять рассекать в коляске? Все! Конец! Я снова на двух ногах! Немедленно замолчи! И еще, давай поспорим на твой месячный оклад, что в марте месяце я спокойно стану пользоваться метро!

– Господи, – изумился я, – зачем вам подземка? Вы в нее сколько лет не спускались.