— Я поняла. Я скоро буду. Пока, бабуля.

Она нажала отбой и уронила голову на скрещенные руки. Ну, за что ей такие мучения?! Почему в жизни все так запуталось и словно вывернулось наизнанку, самой неприглядной, уродливой стороной?

Алекс молчал, опустив глаза.

— Мне надо ехать. — Слезы были уже на подходе. Еще секунда, и Сильвия разревется при нем.

— Никуда вы не поедете!

Он вдруг властно обнял ее и прижал голову к своей груди. Наверное, он знал, что нужно делать в таких случаях, потому что Сильвию, наконец, прорвало. Она рыдала на его груди горько и безудержно, иногда с чувством ударяя в нее кулаками, рыдала долго, пока не ощутила облегчение, которое всегда приходит на смену слезам. Она ничего не говорила, ничего не объясняла и вообще никак не комментировала свои действия. Почему-то Сильвия была уверена, что сейчас Алекс поймет и примет ее любую. Даже такую — заплаканную, с размазанной тушью, с красным носом и некрасиво растянутыми губами.

— Ну, вот и все. Тебе стало легче?

— Да.

— Поедем, прокатимся куда-нибудь, а потом я отвезу тебя к бабуле.

— Но…

Сильвия посмотрела на него затуманенным взором, ей хотелось спросить, почему он перешел на «ты», хотелось спросить, куда они поедут, и вообще, куда девать ее машину, ибо в таком состоянии она не сможет сесть за руль…

— Пойдем-пойдем. Я знаю, что говорю.

Снова она подчинилась его уверенным движениям, позволив обнять себя за плечи и вывезти из города. Ей вдруг стало все равно, что будет дальше. Все равно, что будет с Алексом, с Люсьеной и отцом, с Фрэнком и его новой невестой, которая носит под сердцем дитя.

Сейчас они прокатятся, а завтра она соберет вещи и уедет отсюда навсегда. Только мадам Сиси будет горевать о ней. А может быть, и нет. Может, она полюбит Бианку, и та с годами тоже станет звать ее бабулей.

Алекс заметил, как ее глаза снова наливаются слезами.

— Не нужно думать об этом. Забудь.

— Мы неожиданно перешли на «ты», а я и не заметила.

Он бесстрастно повернул ключ в зажигании.

— Я всегда был убежден, что совместно выплаканные слезы гораздо больше сближают, чем совместно проведенная ночь.

Сильвия нахмурилась. Опять он за свое!

— Но если такое положение вещей тебе не нравится, давай переходить обратно на «вы».

— Мне все равно.

— Вот и славно. А теперь поехали. Я хочу показать тебе замечательный пляж.

9

Глубоким вечером темно-синяя машина Алекса остановилась за двести метров от ворот пансионата. Некоторое время они с Сильвией молчали.

— Ну, вот мы и дома.

— Это я дома. А тебе еще возвращаться. Спасибо, что подвез.

— Твой автомобиль я могу пригнать завтра.

— А… Ах, ну да.

— Мы же договорились, все по сценарию.

— А вам… тебе его отдадут со стоянки?

— Во-первых, отдадут. А во-вторых, если не хочешь сорвать весь наш гениальный план, привыкай, пожалуйста, к мысли, что мы с тобой ненасытные любовники, которые жить не могут друг без друга.

— Ненасытные?

— Конечно. А если кто-нибудь услышит, как ты мне «выкаешь», нас просто поднимут на смех.

Сильвия непроизвольно покраснела.

— Хорошо, я постараюсь. Но, надеюсь, на людях мы не будем вести себя мм… как ненасытные любовники?

Он смерил ее взглядом:

— Неужели даже мысль о том, что мы можем изображать любовников, приводит тебя в ужас?

— Не в ужас.