– Вот, полюбуйтесь, товарищ полковник, что за птицы! – с язвительной горечью сообщил он Гурову, когда пришло время знакомиться с людьми, явившимися на опознание. – От них же за версту разит публичным домом. И этот подонок, которого завалили у кладбища, наверняка из той же компании. По моему мнению, на них и время терять бы не стоило. Пускай поскорее перережут друг друга – туда им всем и дорога. А мы с ними носимся как с писаной торбой... В старое время турнули бы всю эту братию за сто первый километр – и баста!

Гуров внимательно посмотрел на парочку, которая скромно стояла в сторонке и о чем-то вполголоса переговаривалась. Мужчина Гурову и в самом деле не понравился – ему было явно далеко за тридцать, но одет он был с каким-то развязным пляжным шиком, который больше подошел бы подростку: осветленные волосы были взбиты в немыслимый ежик, за ворот пестрой рубахи была воткнута дужка солнцезащитных очков с узкими стеклами. И выражение лица у этого молодящегося дяди было не слишком приятным – эдакая смесь пресыщенности и деловой бесцеремонности. Гуров подумал, что этот человек больше всего похож на сутенера.

Девушка, которая пришла вместе с ним, была миниатюрной аппетитной брюнеткой в короткой юбочке и белой обтягивающей майке, под которой ничего больше не имелось, отчего ее маленькая, но крепкая грудь отлично просматривалась сквозь неплотную ткань. Относительно профессии этой девушки у Гурова тоже возникли сомнения – он как-то не мог представить ее ни в роли учительницы, ни в роли водителя трамвая, например, но, в отличи