– Ну и что из этого? – отозвался Кол. – Когда твоя мать умерла, он сплавил тебя в приют. Разве не так?

– Ага, – подтвердил Дуглас, понурившись.

– Нельзя нарекать малыша в честь того, кто избавился от собственного ребенка, – заявил Кол. – У нас свои принципы, верно? Беднягу уже выбросили на помойку, так нечего ему лишний раз напоминать об этом и прозывать именем твоего папаши. Не назвать ли нам его Сиднеем? Помнишь того отчаянного парня, который командовал девчонками на Саммит стрит? И лихой же малый был этот Сидней.

– Точно, – ответил Дуглас. – Его здорово все уважали.

– Что правда, то правда, – сказал Кол. – И ведь умер он своей смертью, что немаловажно, точно? Никто его не прикончил.

– Мне нравится это имя, – заметил Трэвис. – Давайте проголосуем.

– Кто за? – Дуглас поднял правую руку, покрытую грязью и сажей.

Кол и Трэвис тоже подняли вверх руки. Адам не пошевелился. Тут только Кол – единственный из компании – обратил внимание, что в последние несколько минут их вожак в основном отмалчивался.

– Что нибудь не так, босс? – спросил он, оглянувшись на Адама.

– Ты сам знаешь, – ответил тот, и в голосе его, похожем на голос старика, прозвучала усталость. – Мне надо уходить. У меня нет шансов выжить в городе. Я и так уже здесь подзадержался. Если я хочу быть свободным и не тревожиться, как бы меня не разыскали сыновья хозяина и не увезли обратно, мне надо пробираться на Запад. Я не могу жить, вечно прячась в переулках, пока не стемнеет. Скрыться можно только в диких местах. Вы ведь понимаете меня, верно? Так что в данной ситуации с ребенком у меня не должно быть права голоса. Меня здесь не будет, и я не смогу помочь вам его растить.

– Мы не осилим этого без тебя, Адам! – испуганно воскликнул Трэвис. Голос мальчика дрогнул, из горла вырвался громкий всхлип – мысль о том, что его покровитель и защитник покинет его, ужасала не на шутку. – Ты не можешь нас оставить. Не уходи, пожалуйста, – умолял он, готовый сорваться на крик.

Шум потревожил младенца. Ребенок завозился и захныкал.

Адам, склонившись над корзиной, неуклюже похлопал малыша по животику, но тут же отдернул руку.

– Ребенок промок насквозь, – сказал он.

– В чем это он промок? – не понял Кол и потянулся к бутылке, чтобы посмотреть, не треснуло ли стекло.

– Обдулся, – пояснил Трэвис. – Надо бы снять с него пеленку, босс, а не то у него попка заболит.

Было ясно, что младенец вот вот проснется. Мальчики с любопытством разглядывали его – ни один из них не мог припомнить, чтобы ему приходилось видеть такое крохотное человеческое существо.

– Гляди ка, когда он корчит рожи, у него все лицо морщинами собирается, – прошептал Дуглас и фыркнул. – Забавный, верно?

Кол кивнул, потом повернулся к Адаму:

– Пока что ты здесь заводила, Адам. Снимать пеленку придется тебе.

Старший из компании глубоко вздохнул, состроил гримасу и, ухватив младенца под мышки, вынул его из корзины.

Ребенок открыл глаза. В свете факела, который держал Трэвис, мальчики увидели, что они были удивительно яркого голубого цвета.

– Он прямо твой младший брат, Кол. Глаза у него такие же голубые, как у тебя.

Адам держал младенца перед собой на вытянутых руках. На лице у него застыло напряженное выражение, на лбу выступили капельки пота. Он пребывал в явной растерянности и молил Бога, чтобы ребенок не заплакал. Хриплым шепотом он попросил Кола приподнять покрывало и развязать пеленку.

– Почему я? – недовольно спросил Кол.

– Трэвис держит факел, а Дугласу из за меня не дотянуться, – ответил Адам.