Керри-Энн метнула на сестру колючий взгляд, но на лице у Линдсей не дрогнул ни один мускул. «Дело слишком важное, чтобы играть словами», — было написано у нее на лице. Разумеется, сестра была права.

Лица офицеров полиции посуровели еще больше, и они вновь обменялись понимающими взглядами. Старший из копов что-то записал в своем блокноте.

— Это весьма полезные сведения, — обронил он.

— Не думаю, что он…

Керри-Энн хотела сказать, что Иеремия не мог взяться за старое, но оборвала себя на полуслове. Лучше, чем кто бы то ни было, она знала, сколь коварна эта болезнь, как она способна обмануть тебя, заставив увериться, что все идет хорошо, когда на самом деле это не так. И может ли она ручаться за него? Вчера вечером, когда он отговорил ее от посещения очередного собрания, она задумалась, а не сделал ли Иеремия первый шаг к пропасти? Их предупреждали об этом в программе: о склонности думать, что худшее осталось позади, стоило только хоть как-то встать на ноги и пройти всего лишь половину пути. Иногда этого оказывалось достаточно, чтобы покатиться вниз.

— Мы уведомим вас сразу же, как только у нас появятся какие-либо новости, — сказал старший из полицейских, когда оба они поднялись, чтобы уйти. Он неловко похлопал Керри-Энн по плечу. — Вы получите свою малышку обратно, не волнуйтесь. В девяти случаях из десяти они находятся раньше, чем мы успеваем объявить «оранжевую тревогу».

«Мне бы вашу уверенность!» — подумала Керри-Энн. Но она согласно кивнула в ответ и даже смогла выдавить слабую улыбку. Она не хотела, чтобы копы сочли ее истеричкой. Они могли начать задавать ей вопросы, ответов на которые у нее не было. И только закрыв за ними дверь, она упала сестре на грудь, захлебываясь слезами.

* * *

Олли отправился спать сразу же, как только покончил с вечерней выпечкой. Но этой ночью ему не спалось, и он включил телевизор в гостиной. Время уже перевалило за полночь, и его родители давно отправились на боковую, и все-таки он убавил громкость до минимума. Отца, что называется, и пушкой не разбудишь, зато мать спала очень чутко — наследство, оставшееся ей от детей. Кроме того, на каналах не показывали ничего, что могло бы заинтересовать его. Он-то и включил телевизор только для того, чтобы отвлечься. Это все же лучше, чем лежать всю ночь без сна, думая о Керри-Энн.

Он переключился на канал местных круглосуточных новостей, на котором сообщали об убийствах, грабежах и ураганах, надвигающихся на побережье, — как раз то, что было нужно ему в его нынешнем настроении. Глаза у него уже закрывались, когда внимание его привлек сюжет, моментально согнавший с него сонливость: объявлена «оранжевая тревога» из-за пропажи шестилетней девочки по фамилии МакАллистер. На экране появилась фотография темноволосой девчушки с шоколадной кожей. Он мгновенно узнал ее. Это была дочка Керри-Энн.

Не веря своим глазам, Олли уставился в экран, слушая комментатора, сообщающего последние известия.

— Последний раз ее видели одетой в… если вы располагаете какими-либо сведениями…

Он вдруг почувствовал, как у него по рукам и ногам пробежали мурашки. Олли понял, что должен сделать хоть что-нибудь. Но что? Заявиться к Линдсей домой? Он будет только мешать.

Выключив телевизор, Олли поднялся наверх, в свою комнату. Он обнаружил то, что искал, на веб-сайте четвертого канала: ту же самую фотографию, которую показали по телевизору, плюс всю сопутствующую информацию. Предположительно, маленькая дочка Керри-Энн находилась вместе со своим отцом, хотя оставалось неясным, то ли они просто пропали, то ли речь шла о похищении ребенка. На сайте поместили и фото Иеремии, взятое из его уголовного дела, вместе с перечнем его арестов за прошедшие годы — он обвинялся в употреблении и торговле наркотиками.