— Сколько у тебя братьев?

— Трое, и еще две сестры. Я — младший, так что меня доставали бы в любом случае. Но мои братья не могли простить мне, что я предпочитаю возиться у плиты, а не сбивать локти и колени, падая с деревьев или кувыркаясь в волнах Афио-Нуэво. Естественно, это не мешало им уплетать за обе щеки все то, что я готовил. Даже сейчас они время от времени обращаются ко мне с просьбой приготовить что-нибудь вкусненькое на день рождения или другие торжества, а то вдруг Стива, Донни или Шона потянет отведать моих булочек с арахисовым маслом, или торт «птичье молоко», или… всего и не перечесть.

— Я бы хотела иметь такой талант, — заявила Керри-Энн. Или любой другой, помимо способности постоянно попадать в неприятности.

— У тебя разве нет хобби?

— Увы. — Она решила, что болезненную тягу к крэку вряд ли можно отнести к категории хобби. — Девчонкой я часто переезжала с места на место, нигде не задерживаясь достаточно долго, чтобы вступить в клуб по интересам или приобщиться к какой-либо иной деятельности. С меня хватало и того, что надо было учиться и получать более-менее приличные оценки. Но когда я пошла в среднюю школу, учиться расхотелось. В начальном классе я получила «двойки» по всем предметам, за исключением физкультуры. Меня чаще оставляли после уроков в наказание за плохое поведение, чем видели на занятиях в классе.

— Меня тоже. — Когда она с удивлением посмотрела на него, он горько рассмеялся и сказал: — Ты думаешь, что я всегда был милым мальчиком, который печет шоколадные кексы? Было время, когда и учителя, и мои родители считали, что я ступил на скользкую дорожку. Да, тогда я был как никогда близок к тому, чтобы разрушить собственную жизнь.

— Ты? Глядя на тебя, в это трудно поверить.

— Я не вру.

— Но что с тобой случилось?

— Обычная история. Когда мне исполнилось шестнадцать, я подсел на наркотики — начал курить марихуану. Прошло совсем немного времени, оценки в школе стал получать все хуже, и за меня взялись родители. Они поставили мне ультиматум: или я берусь за ум, или все свободное время, включая выходные и каникулы, мне придется проводить на лодке отца, где он сможет приглядывать за мной. Поскольку у меня не было склонности к семейному бизнесу — рыбная ловля вызывает во мне отвращение, — я выбрал дверь под номером один.

— Тебе трудно было бросить? — Она вспоминала ад, через который ей пришлось пройти, чтобы оказаться там, где она была сейчас.

— Нет, не очень. Я не успел втянуться, как некоторые мои приятели. Травку я курил главным образом для того, чтобы не отставать от них и казаться себе крутым.

— Тебе повезло. Не то что некоторым. — Олли обернулся и с любопытством посмотрел на нее, так что после недолгого колебания она призналась: — Я прохожу курс реабилитации. Уже полгода без наркотиков. Но для меня это то же самое, что взбираться по отвесной стене со связанными за спиной руками и без страховки. — Она не стала рассказывать ему о Белле — к чему ему знать такие подробности? Ведь она скоро уедет отсюда. — Так что, сам видишь, отношения у нас с Линдсей вовсе не простые. Я совсем не уверена, что она примет меня с таким-то багажом. И я не виню ее. На нее столько всего свалилось!

Он скорчил сочувствующую физиономию.

— Дай ей немного времени.

— Может быть. Посмотрим. — Керри-Энн полезла в сумочку за сигаретами.

Когда она докурила, они собрали мусор и сложили брезент.

— Что ты думаешь о приятеле Линдсей? — поинтересовался Олли, когда они уже поднимались по склону.