– У меня и так дел по горло, – буркнул Шеннон. – Статья про бойни еще не закончена. Знаешь, что мне О’Брайен сделает, если я не сдам ее к сегодняшнему выпуску?

Люси тихонько вздохнула. Она была всего лишь секретарем и просто передавала информацию, и ей было непонятно, как Морис Шеннон, рядовой журналист, пусть даже известный и талантливый, осмеливается не подчиниться указанию владельца газеты.

– Морис, не спорь, – назидательно произнесла она и шутливо погрозила ему пальчиком.

Морис ухмыльнулся. Три месяца назад, когда Люси впервые появилась в их газете, она боялась на него глаза поднять, а сейчас уже пытается управлять им и читать нравоучения!

Женщины, философски подумал он.

– Ладно. Старик у себя?

Люси кивнула, явно покоробленная непочтительным обращением Мориса со святая святых – их шефом. Но Морис уже прошел мимо, небрежно толкнув тяжелую дверь из красного дерева. Помпезная черно золотая табличка торжественно оповещала всякого, что здесь находится кабинет Джейкоба П. Роббера, владельца Даблин Ньюсуик.

Человек, вызывавший у молоденькой секретарши столь трепетное благоговение, не отличался ни молодостью, ни красотой, ни здоровьем. Роста он был маленького, телосложения рыхлого и неспортивного. Ему не было еще и пятидесяти лет, но все его подчиненные за глаза называли его «Старик».

– Добрый день, Шеннон.

Маленькие глазки буравчики холодно оглядели Мориса с ног до головы. Морис кивнул в ответ. Он представлял себе, как подобные взгляды могут действовать на неопытных людей, которые впервые сталкивались с Джейкобом П. Роббером. Однако на него самого никакого влияния это не оказывало. Он знал, что является лучшим журналистом в городе, и может позволить себе разговаривать с Джейкобом П. Роббером на равных. Статьи за подписью Мориса Шеннона гарантировали стопроцентную раскупаемость любого номера, и с этим приходилось считаться всем.

– Присаживайтесь.

Морис небрежно опустился в кожаное кресло напротив стола Роббера. Он знал, что шефа раздражает подобная манера поведения, но не мог удержаться от соблазна немного подразнить старого скупердяя. Джейкоб П. Роббер обладал великолепным деловым чутьем и очень много сделал для процветания газеты. Это признавали все. Однако его жадность вошла в пословицу. Морис был одним из немногих, кому прощалось почти все, и он никогда не упускал возможности воспользоваться этим.

– У меня для вас есть задание, Шеннон, – сказал Роббер медленно, смакуя каждое слово. – Надеюсь, что вы сможете его выполнить.

Щека Мориса нервно дернулась. Он никому не позволял сомневаться в своем профессионализме, а уж Джейкобу П. Робберу в первую очередь.

– У вас есть повод для сомнения? – он немедленно ринулся в атаку.

Роббер покачал головой. Видит Бог, он не питает ни капли неприязни к этому милому молодому человеку, но порой тот переходит все мыслимые границы.

– Я просто хотел сказать, что за последние пять лет никому не удавалось сделать то, о чем я сейчас вас попрошу…

Морис выпрямился. Это было по нему. Задания, с которыми не справлялись другие, были вполне в духе Мориса Шеннона. До сих пор он не провалил ни одного поручения, каким бы сложным и щекотливым оно не было. Кто раскопал скандал со злоупотреблениями в городском казначействе? Кто не побоялся бросить вызов влиятельному комиссару полиции и заняться расследованием странных пропаж из Музея Искусств? А ведь все это было на заре его карьеры, когда Морис был всего лишь желторотым юнцом, впервые подвизавшимся на журналистском поприще.

Сейчас ничего в Дублине не могло укрыться от его проницательного взгляда. Если Морис Шеннон брался за дело, то читатели могли быть уверены, что им будет предоставлен детальный и правдивый отчет, щедро сдобренный юмористическими комментариями и язвительными замечаниями, в зависимости от предмета обсуждения.