— Да, мисс Прентис. То есть я хотел сказать «нет», мисс Прентис. — Его веснушчатая кожа порозовела, и он вцепился в спинку стула, с которого вскочил, как по команде, словно боясь упасть.

— Мистер Квин — Фрэнсис О'Бэннон, — представила Мальвина Прентис. — Мой ассистент. Разумеется, окончил Гарвард, честен и обладает твердыми политическими убеждениями, но страшно рассеян во всем, а особенно в том, что касается меня. Хотя мне нравится держать его при себе, не так ли, Спек? — Бедняга покраснел еще сильнее. Казалось, она испытывала жестокую радость, демонстрируя свое презрение. — Он так много знает о руководстве газетой…

— Разумеется, меньше вас, мисс Прентис.

— Это правда. — Мальвина снова засмеялась. — Что понадобилось такому человеку, как вы, мистер Квин, в захолустном Райтсвилле? — Она окинула Риму взглядом хирурга. — Или это любовь?

— Вы мне не нравитесь, — заявила Рима.

Мальвина Прентис перестала смеяться.

— Откровенно сказано, дорогая. Кто научил вас понимать все с полуслова?

— Я достаточно образованна, чтобы понимать скверный смысл подобных замечаний, мисс Прентис.

Они посмотрели друг на друга. Затем леди-издатель пожала плечами:

— Ну, я не нравлюсь людям из высшего общества, но не думала, что такое отношение столь быстро воспримут и низшие классы. — Она вставила сигарету в мундштук, и О'Бэннон тут же подскочил к ней с серебряной зажигалкой. — Ладно, мистер Важная Шишка. Переходите к делу.

— Дело прежде всего в том, — сказал Эллери, — что эта девушка только что потеряла отца при трагических обстоятельствах и осталась совсем одна. Не кажется ли вам, мисс Прентис, что она заслуживает доброго отношения?

— И поэтому она должна говорить мне в лицо гадости? — Мальвина опять засмеялась, и О'Бэннон тотчас же к ней присоединился. — Так что у вас на уме, мистер Квин?

Эллери положил перед ней два конверта.

— Взгляните на их содержимое, мисс Прентис. Вскоре платиновая блондинка подняла взор.

— Ну и что?

— Все это было отправлено мне в двух конвертах. Вы их послали?

— Конечно нет. Может быть, вы, Спек?

О'Бэннон вздрогнул, словно от удара.

— Нет-нет, мисс Прентис, — запинаясь, вымолвил он.

— В нашей среде, кажется, завелся рекламный агент. — Она нахмурилась. — Садитесь, мистер Квин. И вы тоже, Рима. За этим кроется нечто большее, чем стремление привлечь внимание.

— Безусловно, — согласился Эллери. — Например, странное сопоставление тем. Смерть Люка Мак-Кэби. Его завещание в пользу Себастьяна Додда. Самоубийство Джона Спенсера Харта. И исчезновение Томаса Харди Эндерсона, очень похожее на убийство.

— Первые три темы — части одной и той же истории, а вот дело Эндерсона стоит особняком. Что связывает их друг с другом?

— Этот вопрос, мисс Прентис, я и пришел задать вам.

Мальвина Прентис уставилась на него, потом на Риму и, наконец, на Фрэнсиса О'Бэннона.

— Есть какие-нибудь идеи, Спек? — быстро спросила она.

— Никаких, — с сожалением ответил О'Бэннон, но Эллери показалось, что у рыжеволосого газетчика пробудился интерес. И его подозрение усилилось, когда Фрэнсис снял очки и начал протирать стекла фланелевой тряпочкой.

— Я уверен, мисс Прентис, — сказал Эллери, — что смерть Эндерсона каким-то образом связана с предшествующими событиями.