- Ну? – с нажимом произнёс я.

- Певицей? – предположила Мисато.

- Лучше уж у тебя в руках будет автомат, а не микрофон – меньше людей отправишь в мир иной.

- Согласна, - досадливо поморщилась девушка. – Тогда… Актрисой?

- Актёрского таланта тебе не занимать, - согласился я.

- Да это ещё что! – немедленно надулась от гордости майор. – Слышал бы ты, что я рассказывала в училище, когда мне хотелось в воскресенье в увольнительную пойти… Да ты бы… Да что ты! Фуюцки и Командующий бы плакали навзрыд!

- Раскроете секрет своего мастерства, мисс Кацураги? – я сделал вид, что делаю запись в воображаемый блокнот.

- Когда врёшь – никогда не задумывайся, что за чушь ты несёшь, - величаво кивнула Мисато. – И всегда верь в любую дичь, что говоришь.

- «…в любую… дичь…» А вас никогда не учили в детстве, что врать нехорошо?

- Морализаторство, - нехорошо прищурилась девушка, подбросив в руке бутылку минералки. – Да ещё и с утра пораньше. Может, мне всё-таки убить тебя, Икари?

Однако смерть моя была отложена на неопределённый срок.

Во всяком случае пока я не сготовлю что-нибудь съедобное. А после приготовления – до момента, когда госпожа командир изволит всё скушать. Ну а дальше и вовсе амнистия наступила, потому как сытая Мисато пришла в чрезвычайно благодушное настроение.

Аска дулась, косилась на меня, но вид имела скорее мрачно-задумчивый нежели обиженный или злобный.

Вообще, если вспоминать многострадальный оригинал (который чем дальше, тем тупо меньше смысла вспоминать из-за критических несовпадений), к текущему времени у Лэнгли уже начинала прогрессировать стервозность на почве такого постулата как «жизнь отстой галимый». А что? Из соседей никакой Синдзи, из напарников опять же никакой Синдзи и никакая Рей, синхроуровень падает, подруг кроме Хикари нет, да ещё и в школу заставляют ходить.

Дрянь, короче. Я бы тоже особо на позитиве не был… Скорее всего.

Здесь же Аска не подружилась с Хикари, но на удивление неплохо поладила со всеми нами.

Рей её совершенно точно не раздражает, они с ней вообще довольно неплохо проводят время – если я занят, то вместе обедают, играют в игры, Лэнгли её регулярно таскает по магазинам и даже, как видел, учила пользоваться косметикой. От Кацураги-то в этом плане толку никакого – она даже с похмелья и в мешке из-под риса вместо платья будет выглядеть помято, но сногсшибательно и без всякого боевого раскраса.

Ну, с самой Мисато вообще общий язык НЕ найти крайне сложно, разве что требуется быть полным имбецилом, не способным поладить с кем бы то ни было в принципе.

Мы же с Аской регулярно грызлись, я её регулярно подкалываю, она в ответ бесится, ругается, пытается рукоприкладствовать, но в остальном я, как это ни странно, могу назвать её своей подругой. Она, ну… прикольная, что ли. И не глупая – даже с учётом моих двадцати с гаком прожитых лет с ней совсем не скучно болтать. Языком чесать, конечно, любит, но пускай – молчунов у нас и так хватает, мы с Рей, например. И если Рей – это практически всё, что было или есть во мне, то Аска – это в основном то, чего мне не хватает…

Болтливости, например, ага. Отсутствие которой меня, честно говоря, не очень-то и огорчало.

- Значит, Мари, - тоном немецкого инквизитора, поймавшего в саксонских землях ведьму, неожиданно произнесла моя рыжая… подруга. – И кто это?

- Ревнуешь? – приподнял я бровь, ударяя по выявленной Мисато слабой точке.

- Нет, всего лишь сгораю от любопытства, - ледяным тоном ответила немка. Видимо, у неё было время подготовиться к такого рода выпадам и выработать защиту. Окееей…

С другой стороны, чего Лэнгли и правда было не занимать, так это любопытства на грани тяги к суициду…

- А вот не поверишь – во сне приснилась.