На балконе Павильона короля Тангейзер увидел несколько фигур, стоящих у самой балюстрады. Вместе с окружавшими их статуями они наблюдали за разворачивающейся катастрофой. Король Карл и его брат Анжу. Екатерина Медичи, их мать. Герцог де Рец. И другие влиятельные лица королевства.

– Карл-Максимилиан, король Франции. – Арнольд произносил титулы, словно проклятия. – Герцог Орлеанский, дофин Вьеннский, граф Прованса и Форкалькье, Валентинуа и Диуа.

Услышав позади тихий всхлип, Матиас оглянулся. Это был Грегуар. Несмотря на дурное обращение и опасности, которые ему пришлось пережить за этот день, паренек ни разу не пожаловался и не пролил ни слезинки. Теперь же щеки его были мокрыми, а из деформированных ноздрей по деснам стекала слизь. Госпитальер не мог винить своего слугу. Он был еще ребенком, с нежной, неокрепшей душой, и ужас бессмысленной резни потряс его. Тангейзер оттолкнул мальчика от двери в относительную безопасность вестибюля.

– Вытри лицо, парень, – велел он.

Грегуар потер нос и щеки рукавами батистовой рубахи.

– Слезы тут не помогут, – вздохнул его господин. – Жалость и христианские принципы тоже. Люди, которых убивают во дворе, немногим лучше убийц. Они явились сюда, чтобы разжечь войну. И они ее получили.

– Это не война, – возразил Арнольд, – это резня.

– Резня – древнейшее орудие войны. Когда все остальные орудия, изобретенные человеком, превратились в пепел, когда все колеса разбиты, а все книги сожжены и мы снова копошимся в грязи, клинок резни остается острым и его постоянно оттачивают.

– Это тактика отчаяния. Я ее отвергаю.

– Это истина, освященная веками и еще раз подтвержденная здесь, в этой драгоценной шкатулке цивилизации.

Де Торси молча отвернулся.

Тангейзер не знал, зачем вступил с ним в спор. Ведь он сам рекомендовал Рецу нечто подобное. Вины за собой иоаннит не чувствовал, как ни старался, и это заставило его задуматься о состоянии своей души. У него была цель, и сейчас важна была только она. На остальное плевать.

Матиас почувствовал, как Грегуар дергает его за рукав. Следовало отдать должное мальчишке – он взял себя в руки и теперь указывал на голову Орланду. Тангейзер понял, что не ощущает никакого движения у себя за спиной. Заметив скамью у стены, он поспешил туда и положил на нее пасынка. После этого он немного помассировал затекшее плечо. Арнольд снял факел с подставки на стене и осветил больного. Губы и лицо Орланду побагровели. Поначалу казалось, что он не дышит, но потом его грудь стала медленно приподниматься и опускаться, а лицо побледнело.

– Вероятно, он сдавил сердце и легкие весом собственного тела, – предположил госпитальер. – До улицы далеко?

– Если нас не остановят, минута или две, – ответил де Торси.

– Ворота охраняются?

– Швейцарскими гвардейцами Анжу, которые хорошо меня знают – я часто приходил вместе с ним с проверкой.

– Лошадь сможешь добыть?

– Это займет больше времени, чем дойти пешком.

Матиас снова взглянул на Орланду – тот выглядел не хуже, чем прежде.

Рыцарь еще раз размял плечо, опять взвалил на себя пасынка и последовал за Арнольдом.

Они двинулись на восток, прочь от внутреннего двора, и погрузились в лабиринт коридоров. На пути им попался еще один труп, потом еще и еще. Проходя мимо статуи в нише стены, Арнольд вздрогнул.