Мы были ошеломлены приговором. Кэтрин не вставала с постели, но уже не от желания отгородиться от всех, а просто по необходимости, и ее ежедневно навещал доктор Симондс. Побледневшая, похудевшая и непохожая на себя Джуди слонялась по комнатам как привидение, неотступно пытаясь все же разгадать загадку и по-прежнему ни на секунду не сомневаясь в невиновности Джима.

— Он кого-то покрывает, — говорила она. — Он видел-таки того человека на склоне. Он стоял в двадцати футах от тропинки. Эти замечательные супруги Деннис разглядели его достаточно хорошо, чтобы сказать, что на нем был костюм для гольфа и он вытирал руки, д человек, о котором он говорит, почти с ним столкнулся. Дядя Джим его видел и узнал. Он знает, но не говорит. И Уолли знает. Поэтому и убежал, чтобы не говорить.

Она выглядела так, как будто вообще не спала. Я сама каждый вечер выпивала таблетку снотворного, а потом лежала без сна до рассвета. Я опять осталась одна, так как Лаура уехала к своим детям. По дороге на станцию она шумно рыдала и пообещала приехать как можно скорее.

Из всех членов нашей маленькой семьи в городе оставались только Кэтрин, Джуди и я. Уолли так и не появился. Это его дезертирство меня чрезвычайно разозлило. Он знал то, что могло спасти Джима, и — уехал. Прятался где-то, пережидая, пока все не уляжется.

Но двадцать седьмого июня позвонил служащий из клуба Уолли, где он, оказывается, не появлялся уже с двадцать второго июня, со вторника. А была уже следующая среда.

— К нам для него пришло несколько писем, — сообщил этот официант. — И есть одно весьма срочное дело. Мы хотели бы узнать, как с ним можно связаться?

— Срочное дело?

— Да. Каждый день звонит какая-то женщина. Сегодня она уговорила меня пойти наверх и посмотреть его комнату. Она, кажется, думает, что с его отсутствием не все в порядке. Она и попросила меня позвонить вам.

— Не в порядке… — повторила я, ощущая уже знакомое с недавнего времени мрачное предчувствие. — А что именно она думает? Она не назвалась?

— Нет. По-моему, женщина молодая. Я не хочу вас излишне тревожить, но она сильно нервничает. Даже сказала о том, что пора сообщать в полицию.

— А по какой причине, не сказала?

— Нет. Вообще-то, я только что спустился из его комнаты. И мне не показалось, что он собирался уезжать более или менее надолго. Одежда вся на месте. Но машины нет. Все же, я думаю, вам не надо слишком уж волноваться. Вы знаете, он иногда делал неожиданные вещи. Если бы эта женщина не была так возбуждена…

— Значит, его машины нет?

— В гараже нет. Да, нет с вечера прошлой среды.

Поскольку теперь уже был вторник, он отсутствовал уже шесть дней. Могло, конечно, случиться и так, как сразу же подумала Джуди: он просто «смылся». Но я все же не была в этом уверена до конца. Трудно было себе представить, что Уолли путешествует вот так, совсем налегке: без одежды и зубной щетки.

Я действительно забеспокоилась. Кто же звонил в клуб? Мэри Мартин? Если так, то почему она упоминала о полиции? Ведь мой опыт общения с Мэри Мартин убеждал, что она к полиции относится со страхом, если даже не с ужасом. Кто это мог быть еще? При всех своих недостатках Уолли все-таки обходил стороной тех женщин, для которых мысль о полиции была естественным делом.

В конце концов я позвонила в клуб и вызвала того же официанта.

— Мистер Эллис, женщина, которая звонила вам, сообщила свое имя?

— Нет. Она звонила из телефонной будки. Мне показалось, что она плачет, но прежде чем я успел спросить, она повесила трубку.

— Тогда откуда известно, что она молодая?

— У нее был молодой голос. Мне так показалось.

Мне стало ясно, что это была Мэри, а то, что она плакала, убедило меня в другом: произошло что-то ужасное.