— А трость? Что он о ней рассказывает? — спросила Джуди.

— Что он действительно спрятал ее в шкаф, но никуда не закапывал.

После длинной паузы подала голос Кэтрин:

— Найдя трость, они, конечно, обыскали весь дом?

— Как я понял, да. Говорят, нашли еще кое-что, подтверждающее обвинение.

— Письма?

— Он сжег письма. Чувствовал приближение ареста и вчера пытался приготовиться. Он сказал, что ничего особенного там не было, просто не хотелось, чтобы кто-то чужой копался в его личных бумагах.

Мне показалось, что при этих словах Кэтрин вздохнула с облегчением.

Я перечитала последнюю фразу. Сейчас я знаю, что она действительно почувствовала тогда облегчение. Но даже теперь не знаю, что она подумала, получив его непонятный запрос с просьбой ответить только письменно. Во всяком случае, теперь все было сожжено. Должно быть, это ее успокоило.

Откуда ей было знать, что после обморока Джима в кабинете прокурора инспектор Гаррисон вернулся в его дом вооруженный маленьким пинцетом? На решетке камина в роскошной комнате Джима он нашел и аккуратно собрал несколько обгоревших и почерневших кусочков бумаги.

В тот же день, а может на следующий, он скрупулезно их изучал. Сначала их надо было пропарить и размягчить, потом выложить на специальную бумагу и осторожно разгладить. Но в конце концов он был вознагражден и прочитал одно предложение из девяти слов.

Поздним вечером инспектор Гаррисон опять пришел ко мне, но ничего не рассказал о том, что нашел в камине. Вид у него был какой-то извиняющийся, и несчетное количество кусочков зубочисток усеяло весь пол.

Он пришел сказать, что Говарда отравили. Я видела, что он испытывает явное отвращение к своей миссии.

— Миссис Сомерс или мисс Джуди об этом говорить не надо. В конце концов, он действительно мог сделать это сам, хотя жену и дочь это вряд ли утешит.

Он взглянул на меня.

— У них все было в порядке? Счастливый брак и все такое?

— Несомненно. Инспектор, он себя не убивал.

— Может, и нет. Цианистый калий, — задумался Гаррисон. — Надежно и быстро. Но никакого воображения. Вообще в этих убийствах нет ничего оригинального. Вот у Уолтера воображение есть, а у Блейка нет.

— У Уолтера? — резко переспросила я.

— Он никого не убивал, конечно. Зачем? Даже если отбросить его привязанность к отцу, все равно незачем. Копия завещания исчезла. Устранение свидетелей ничего не дает. Нет. Уолтер Сомерс чист. Я не слишком верю в алиби, но он этого не делал.

Перед тем, как уйти, он сообщил: большое жюри рассмотрит дело к пятнице, и вопрос об обвинении наверняка будет решен положительно. Но его это особенно не радовало.

— Чем больше изучаю преступления, тем меньше понимаю преступников. Возьмем это дело. Все три убийства совершены хладнокровно и нагло. Человеком без страха и совести. Он чертовски умен.

А мы оказались совсем в другом положении. Нашли и арестовали человека, потому что он вел себя совсем неумно. Закопал трость в своем доме, хотя если это он убил Сару, то только по дороге мог утопить ее в десятке речек. С одной стороны, у преступника стальные нервы, что вообще большая редкость, а арестованный падает в обморок при виде этой трости. Он достаточно силен, чтобы спуститься в эту вашу вентиляционную шахту: я для своих лет достаточно крепок, и то не смог бы этого сделать. А врач говорит, что он больной человек и болеет уже несколько лет.

Я сам раскрыл это дело.