У Кэтрин не было никакой пищи для ревности — обычная история достаточно обычной болезни. Никакие женщины к нему не приходили, разве только мускулистая массажистка. Мужчин тоже не было. Кроме Уолтера и врачей — только посыльный из магазина, сутулый старик с коробкой цветов и сам мистер Уэйт, единственный живой член той маленькой группы из трех человек, которая стояла у постели больного в гостиничном номере и наблюдала, как подрагивающая рука подписывает завещание. Завещание, отправившее четырех человек на смерть и принесшее еще трем страх и страдания.

В конце мисс Тодд предложила нам осмотреть номер. В отличие от Кэтрин, я согласилась. Мне показалось, что тайна скрывалась именно там. Если, конечно, тайна была. Ведь раз по служебной лестнице мог уйти посыльный, по ней могли пройти и другие люди, которые почему-то хотели остаться незамеченными. Я чувствовала, что с Говардом в этом номере что-то случилось. Что изменило его отношение и к своей семье, и к Уолтеру. Что-то, на что намекал Джим.

Неожиданные мысли иногда приходят в голову в самых неожиданных местах. Когда я шла по коридору с китайскими вазами на подставках и зеркалами в позолоченных рамах над маленькими столиками, то почему-то подумала о Маргарет Сомерс.

А что если Маргарет еще жива? И что если Уолтер об этом знал и именно для нее предназначался фонд в пятьдесят тысяч долларов? В этом случае он, конечно, ничего не хочет объяснять! Уолтер действительно симпатизировал Джуди и презирал Кэтрин, но он никогда бы не стал по своей воле ставить под сомнение законность второго брака своего отца ценой обмана Маргарет.

Эта теория так точно укладывалась в факты, что я неожиданно для самой себя повернулась к Кэтрин, которая неподвижно сидела в кресле, гордо и надменно неся свой траур.

Номер состоял из четырех комнат, каждая из которых имела дверь в коридор, образующий в этом месте холл. Справа находились комната, которую занимал Говард, и маленькая спальня для камердинера или горничной. Слева — угловая гостиная и примыкающая к ней еще одна спальня. Дальше был только выход на служебную лестницу.

Мисс Тодд начала объяснять:

— В спальне справа, где есть дверь в комнату мистера Сомерса, располагались сиделки. Комнату с другой стороны от гостиной занимал мистер Уолтер. Несколько ночей он в ней спал.

Но комнаты не раскрывали своей тайны.

Я продолжала думать о Маргарет и о возможных подозрениях по этому поводу Кэтрин. Может быть, именно этими подозрениями было вызвано ее странное поведение в последние недели. Мучительное ожидание того, что ее брак будет осмеян, уничтожен, а ее дочь — лишена имени. Сейчас я знаю, что она боялась именно этого. Почему Говард вообще приехал в наш город прошлым летом? Приехал практически скрытно, без багажа и без единого слуги? При этом он заранее договорился встретиться с Уолтером и обедал с ним в номере без свидетелей. Не иначе как у Уолтера были какие-то ужасные и неожиданные новости. Новости, которым Говард вначале отказывался верить, а потом поверил.

Когда я вышла в коридор, Кэтрин продолжала сидеть все так же неподвижно.

Мисс Тодд тоже оценила ситуацию:

— Она выглядит очень печальной.

— Конечно, у нее большое горе.

Запирая двери, она быстро взглянула на меня и понизила голос:

— Он был благородный мужчина, мистер Сомерс. Никаких глупостей… Вы понимаете? Если бы вы посидели на моем месте! Поэтому вы должны меня правильно понять. Я могу сказать вот что: когда он начал поправляться, к нему приходила молодая женщина. Она, наверное, ждала в фойе, пока мисс Гиттингс уйдет гулять, а потом поднялась сюда. Но не ко мне: вышла из лифта где-то ниже и прошла по служебной лестнице.