Девушка усадила Кинумэ рядом с собой. Старушка опять заплакала, спрятав лицо в широкие рукава кимоно. Эва удивилась: почему она раньше считала японцев замкнутыми и неэмоциональными людьми. До нее вдруг дошло, что непохожий разрез глаз не означает отсутствие слезоточивых желез. От этого открытия у Эвы стало теплее на душе, и она обняла Кинумэ за старые, хрупкие плечи.

Разговаривали и о загорелом молодом человеке. До Эвы долетали разные обрывки — веселые ссылки на его прошлое, настоящее и возможное будущее, а также злобные намеки на его отцовство. На Эву никто не обращал особого внимания, и она не без удовольствия следила за происходящим: все выглядело нереальным, и казалось, что случившиеся события не могли произойти на самом деле. Здесь пренебрегали обычными правилами поведения — оказалось, что люди могут подслушивать, оглушительно хохотать, лгать, убивать — короче, делать, что им вздумается. Дым стоял коромыслом, полицейские задавали вопросы и подшучивали.

Как выяснилось, Терри Ринг относился к разряду странных людей, которых называли частными детективами. Он знал всех служащих полиции, и они знали его, но в их отношениях ощущалась враждебность, а в насмешках — что-то ядовитое, колючее.

Ринг также был из числа людей, «сделавших себя» без чьей-либо помощи, и вырос в грязных кварталах Ист-Сайда, где, несмотря на улыбнувшуюся ему удачу, продолжал жить и по сей день. Ему было двадцать восемь лет, но за свою недолгую жизнь он сменил немало профессий — зазывалы в цирке, строителя, букмекера на скачках, упаковщика на фабрике. Он бродяжничал, был профессиональным бейсболистом и даже работал в Голливуде. «Должно быть, он рано начал зарабатывать на жизнь», — подумала Эва, и ей стало его жаль. Она догадалась, что он круглый сирота, дитя улиц — словом, один из тех, для кого она устраивала благотворительные спектакли. Эва толком не поняла, как он достиг такого положения. Кто-то сказал о «простом везении», намекали на известный случай кражи бриллиантов у голливудской звезды, который Терри Ринг сумел быстро раскрыть. Но сам он не прислушивался к разговорам и не отрывал глаз от Эвы.

Однако инспектор Квин без конца одолевал Терри коварными вопросами: когда он сюда явился, отчего ни Кинумэ, ни Дженива О'Мара не слышали, как он вошел в дом, почему под окнами мансарды, на влажной и рыхлой земле, нет отпечатков подошв убийцы и что он вообще здесь делал?

— У меня было назначено свидание с Карен.

— Служанка О'Мара говорит, что ты виделся с ней и на прошлой неделе.

— Да, и тогда я с нею встречался, — подтвердил Ринг и подмигнул инспектору. Они оба захихикали, а инспектор с удовлетворением кивнул, словно сказанное Терри было святой правдой. Однако он то и дело переводил взгляд своих проницательных глаз с Эвы на Терри, с Терри на Кинумэ, а с Кинумэ опять на Эву.

— А вы, мисс Макклур, вы что-нибудь слышали, пока двадцать минут сидели в гостиной, — стон, крик, слова, вообще какой-нибудь звук?

Эва покачала головой. Она заметила, как пристально смотрит на нее этот высокий Терри Ринг, стоящий за спиной инспектора.

— Я читала книгу и… думала.

— То есть читали невнимательно, не так ли? — улыбнулся старик.

— Я… я только что узнала о дате моей свадьбы, — вздохнула Эва. — Вы понимаете, поэтому…

— Да. Понимаю. Совершенно естественно. Конечно, вы думали об этом. И могу поручиться, были глухи как столб. А это плохо, очень плохо. Какой-то звук все же должен был раздаться…

Инспектор и Терри Ринг отправились в спальню… В спальню…

Эву охватила паника.