— А давайте съедим его на ужин, — предложила Глухарева, глядя на недвижно лежащую птицу.

— С точки зрения диетологии, — начал было Каширский, но тут коршун чуть приподнялся, вскинул клюв и в мгновение ока превратился в высокого худощавого господина, одетого в темный фрак.

— Херклафф! — удивленно вскричал Каширский.

— Вот уж не ждали, — пробурчала Анна Сергеевна.

Надо сказать, что знаменитый людоед пребывал не в лучшей форме — фрак сильно помят и кое-где порван, всегда безупречно уложенные волосы растрепаны, и даже монокль с треснувшим стеклышком бесполезно болтался на цепочке. Словом, все говорило, что господин Херклафф только что побывал в весьма серьезной переделке.

— Где это вы так пообтрепались, уважаемый Эдуард Фридрихович? — не без ехидства поинтересовалась госпожа Глухарева.

— О, ничего страшного, маленькие префратности профессии, — лучезарно ощерился Херклафф. Похоже, все приключения ничуть не повлияли на его обычное настроение. — Теперь я следовать домой, в Рига… — Людоед оглядел Анну Сергеевну и Каширского. — И хотель бы предлагать вам ехать со мной.

— С вами в Ригу? — несколько удивился Каширский. — Ну конечно же… Ай! — вскрикнул он, когда Анна Сергеевна незаметно ущипнула его сзади.

— Мы должны подумать, — заявила Глухарева, не дав своему спутнику опомниться.

— Да чего тут думать, — взвился Каширский, но тут же осекся под взглядом Анны Сергеевны. Поняв, что та решила «набивать цену», он замолк и даже отошел чуть в сторону, предоставив Глухаревой вести переговоры.

— Насколько я понимаю, Эдуард Фридрихович, предлагая нам отправиться вместе с вами, вы это делаете с какими-то особыми целями? — спросила Анна Сергеевна.

— Ну что вы, либе Аннет Сергеефна, — расплылся Херклафф в плотоядной ухмылочке. — Просто дорога не есть близкая, а мне нужны эти, как их, приятные попутчики. Но если вас это нихт устраивать, то ауфидерзеен!

— Как это ауфидерзеен! — не выдержал Каширский. — Конечно же, мы согласны.

Анна Сергеевна смерила компаньона презрительным взором, но промолчала.

— Ну, тогда — форвертс! — с энтузиазмом воскликнул Херклафф. — Ах да, транспорт. — Колдун извлек из-под фрака часы-луковицу на длинной цепочке, а из верхнего кармана — авторучку «Паркер» с золотым пером.

Положив часы прямо на дорогу, Херклафф дотронулся до них авторучкой, и на месте часов появилась крупная тыква.

— Хорошие были часики, — вздохнул Каширский.

Между тем Херклафф дотронулся «Паркером» теперь уже до тыквы, и она тут же выросла до размеров кареты. Анна Сергеевна алчно поглядывала на позолоченные колеса и двери и уже прикидывала, за сколько можно будет все это «загнать», если удастся похитить карету у законного владельца.

— Должно быть, она самодвижущаяся? — предположил Каширский.

— Увы, нет, — вздохнул Херклафф. — Нужны лошади. Вообще-то согласно правилам в лошадей нужно превращать мышек, или лучше даже этих, как их, крысов, но где их тут взять? — Колдун на минутку задумался. — О, дас ист гроссе идея!

Не дав своим новым попутчикам и опомниться, Херклафф дотронулся авторучкой сперва до Анны Сергеевны, а потом до Каширского. И те мгновенно превратились в крыс: белую и серую. Белая крыса, только что бывшая Анной Сергеевной, злобно зашипела, но колдун двумя небрежными касаниями обернул крыс в лошадей: Глухареву — в норовистую белую кобылку, а Каширского — в пегого жеребца.