Из уже прочитанного вы знаете, что миссия ДеГольера не была первой американской миссией в Саудию. Однако предыдущие миссии преследовали чисто политические цели, причём некоторые из этих целей маскировались, а люди, миссии возглавлявшие, думали о всяком разном, но не о нефти. В 1943 же году США среди прочих ароматов уловили ещё и запах победы. "I love the smell of Napalm in the morning." И этот запах не вскружил им головы, а, напротив, отрезвил, он заставил политиков думать о том, каким будет мир после войны, а война очень наглядно и в высшей степени доходчиво продемонстрировала, что нефть превратилась не только в фактор международной политики, но и в ресурс, входящий составной частью в то, что понимается как "национальная безопасность". И миссия ДеГольера была призвана убедиться, что в Саудовской Аравии нефть есть, и если она там есть, то каких объёмов следует ожидать, и если эти ожидания выходят за некие пределы, то увязать вместе нефть и политику. Сделать их одним. Единым.

Шла война, а потому ДеГольер совершил чуть ли не кругосветное путешествие, отправившись из Вашингтона в славное своими кондоминиумами Майами, потом на Карибы, оттуда в Бразилию, из Бразилии в Африку, а из Африки, где не рекомендуется гулять детям - в регион Ближнего Востока. Ну, а уж там ДеГольер развернулся вовсю и, утоляя профессиональное любопытство, посетил нефтеразработки в Иране, Ираке, Кувейте, Бахрейне и, как венец, - в Саудовской Аравии.

В США он вернулся в начале 1944 года. И возвращался он, по дороге не мешкая. "Витязь славный возвращался, возвращался он домой."

Не успел севший в вашингтонском аэропорту самолёт дорулить до стоянки, а ДеГольер уже сбежал с трапа и, "даже калош не снимая", помчался в Белый Дом. И если мнение Твитчелла было интересно сотрудникам внешней разведки, то мнение ДеГольера было интересно политической верхушке и верхушка поспешила собраться, чтобы его выслушать. И выслушанное стоило того.

ДеГольер сообщил собравшимся, что США, которые производили 90% нефти и нефтепродуктов, потреблявшихся союзниками в 1944 году, после войны потеряют свои доминирующие позиции и что мировой центр тяжести по добыче нефти неминуемо сместится в район Персидского Залива.

Но это была общая картина и её следовало детализировать. У консультанта было конкретное задание и он должен был проконсультировать заказчиков не менее конкретно по поводу конкретного государства.

"Вы ждёте от меня оценки, - сказал ДеГольер, - и её вам дам. И я дам вам оценку самую скромную, оценку по нижней черте. Ребята, дорогие, под песками Саудовской Аравии лежат 25 миллиардов баррелей нефти."

191

Итак, the dream come true или, выражаясь по-русски, "не было гроша, да вдруг - алтын", причём в саудовском случае было немножко не так, там американцы изначально искали грош, а нашли алтын, обернувшийся вдруг рублём. А когда на эту находку поплевали и потёрли её рукавом, рупь оказался долларом, остро отсверкнушим под жарким аравийским солнцем.

И нефтяной доллар стал приятным довеском к уже имевшимся в отношении Саудовской Аравии соображениям, которые в 1943 году были озвучены адмиралом Уильямом Лихи в следующей форме - "Аравия бесценна с точки зрения успешности любой военной кампании, которую Америке придётся вести в будущем". Это мнение следовало бы принять к сведению даже в том случае если бы его высказал менее известный член могучей адмиральской кучки, а уж в устах Лихи эта сентенция звучала аксиомой, так как он был не просто адмиралом, а человеком, находившимся в самом центре всех разрабатывавшихся во время войны операций, что сухопутных, что морских, что воздушных.