Но дипломаты, даже если они работают в Омане, остаются дипломатами, а законники были и остаются законниками и в качестве оружия они используют не интриги, а букву как параграф. А потому, собрав воедино инспирированную неугомонным капитаном деловую переписку, Maritime Administration известила Шумейкера и Ко о своём решении выставить лежащий на дне Аравийского Моря "Джон Барри" на аукцион и тем самым выжать из этой истории хоть что-то. Maritime Administration тоже хотела кушать.

Шумейкер, которому нельзя отказать в здравомыслии, справедливо рассудил, что когда в бой идут большие батальоны, маленькому человеку для защиты его маленьких с точки зрения государства интересов нужен хотя бы хороший советчик и он, ничего не утаив, изложил суть дела вашингтонскому юристу Хью О'Нилу, попросив того предствлять их интересы в развернувшейся битве титанов. О'Нил немедленно согласился, но, наверняка будучи в душе романтиком, согласился не за гонорар, а за то, чтобы его взяли в долю.

С этого момента события, продремавшие сорок четыре года, понеслись вскачь. Была назначена дата аукциона. Ставший полноправным партнёром О'Нил посоветовал Шумейкеру и Фионделле сделать заявку на пятьдесят тысяч и десять долларов, обязавшись при этом выплатить десять процентов стоимости поднятого серебра доброму государству.

Аукцион состоялся, ставки делались анонимно и "втёмную", участники не знали ни о том, сколько их, ни о размере конкурирующих ставок, ставить можно было один раз. Потом были оглашены результаты. Наша компания выиграла. Выяснилось, что всего участников было пятеро (такое ничтожное число заинтересованных "лиц" объясняется простым здравым смыслом - как бы ни был замачив плод, но всем было понятно, каких затрат потребует поднятие чего бы то ни было с почти трёхкилометровой глубины), две ставки были Maritime Administration отброшены сразу же по причине ничтожности, три же оставшиеся выглядели так - Шумейкер и Ко - $50010 и 10% от находки государству, две другие - $15526 и 15% и $20000 и 12%.

Практичное морское ведомство решило, что сулимые проценты от шкуры не то что неубитого, но пока даже не найденного медведя это хорошо, однако наличная синица в кулаке куда лучше. Молотком - "бум!"

"Продано!"

Сбылась? Мечта-то? Да нет, до сбычи мечт было ещё далеко. По горячим следам аукциона в силу вступили законы не жадности, нет, а, скажем так, - прижимистости. Затея стала обретать реальные черты, а реальность требовала выложить из кармана $50010 : 3 = $16670. С каждого. Жалко же. Мечта жила, с мечтой игрались, да и вообще - мечта мечтой, но cash-то при этом - кэшем! Друзья помялись, помялись и решили привлечь кого-нибудь ещё. Понятно, что это не мог быть человек "с улицы", а мог это быть кто-то "из своих". И О'Нил привёл своего знакомого, "тоже юриста" по имени Макгвайр Рили. После чего троица, хоть и жалко было, но вздохнула с облегчением, пятьдесят тысяч теперь можно было разделить на четверых. Счастье? Да нет, куда там счастью. Каждый из нас хоть раз в жизни, да видел душераздирующую синюю наколку - "нет в жизни счастья".

В американской действительности это самое "нет в жизни счастья" выглядело как телефонный звонок. Из Госдепартамента, конечно, откуда ещё могут с таким известием позвонить. И пресловутый Госдеп порадовал друзей тем, что вопросом озаботился сам Джеймс Бейкер.

Джеймс Аддисон Бейкер Третий. Госдеятель, успевший послужить государству на постах главы администрации президента, министра финансов и Госсекретаря Соединённых Штатов. В бытность свою Бейкер был очень, ОЧЕНЬ влиятелен. "Сильный человек" в правительствах Рейгана и Буша-старшего. В указанных администрациях он играл ту же роль, которую играл Дик Чейни в правительстве Буша-младшего и Хиллари Клинтон в правительстве Обамы (похоже, что сейчас эта роль "смотрящего" перешла к вице-президенту Джо Байдену, но не будем отвлекаться, нас ждёт клад.