При этом, отдавая должное моральным качествам Вильсона, европейские политики считали себя политиками лучшими, чем он, так как по их мнению Вильсон не обладал необходимым для политика качеством - он не проявлял ни малейшего желания идти на компромиссы, что очень плохо сочеталось с его провоцирующей внешностью "мягкого" университетского профессора. Раздражённый Клемансо, пару раз на Вильсоне "обломившийся", даже как-то позволил себе публично заметить, что "с ним чрезвычайно трудно иметь дело и если Ллойд-Джордж думает, что он Наполеон, то президент Вильсон считает себя самим Иисусом Христом." На этом Клемансо не успокоился и продолжил возникшую у него библейскую аллюзию дальше: "Богу хватило десяти заповедей, а у Вильсона их целых четырнадцать."

Напомню, что "президент Вильсон" как образ был создан полковником Хаусом, а полковник знал, что делает и результатом стало то, что, натолкнувшись на неожиданную неуступчивость американского президента, а официально главой делегации США был он, европейцы вынуждены были искать обходные пути, а пути эти, сколько бы их не было, неизбежно вели к одной двери, а за нею сидел человек и звали этого человека "полковник Хаус", и при личном контакте оказывалось, что в высшей степени любезный и воспитанный полковник один только и может "решить вопрос" ко всеобщему удовольствию.

Очевидно, что старая как мир игра в двух следователей, будучи пущена в ход в нужное время и в нужном месте своей эффективности не теряет.

И поделать с подобным положением вещей европейцы ничего не могли, поскольку президент Вильсон был иконой тогдашнего мира. Сегодня все уже всё забыли, даже и то, что в мире, в сущности, не происходит ничего нового, ничего такого, чего уже не случалось бы в прошлом, касается это и борьбы за мир во всём мире, но в то время подобный накал был внове, и даже и сейчас трудно себе представить восторг, с которым люди мира не на минуту вставали, а собирались в гигантские толпы, встречая президента Вильсона во время триумфальных посещений "голубем мира" европейских столиц. И если в Лондоне Вильсон укрылся в Букингэмском дворце, где его привечали как героя, то уже во Франции делегацию СаСШ на пути её следования окружали сонмы пылких французов и француженок, а уж когда Вильсон добрался до Рима, то выяснилось, что его там почитают как икону в самом буквальном смысле - на перекрёстках Вечного Города были выставлены портреты американского президента, к которым римляне лепили зажжённые свечи, словно в церкви. Скупых на проявления чувств американцев эта южная экзальтация поразила до глубины души, но о главном они себе забыть не позволили и Вильсон, даже и единой свечки не задув, отправился прямиком в Ватикан и стал первым американским президентом, удостоившимся личной аудиенции и переговоров tête à tête с Папой, которым тогда был Бенедикт XV.

Масштаб событий теряется со временем, но вот непосредственный участник тогдашних событий, причём участник по отношению к американцам недоброжелательный, а именно всё тот же Клемансо пророчествовал, что американская интервенция в сферу европейских интересов является одной из величайших революций в человеческой истории и по своим масштабам и своим последствиям она может быть сравнима с февральской революцией в России.