Но это только первый слой, первый уровень, а жизнь государств сложна необыкновенно и, не называя Войну войной, государства получают ту главную выгоду, что они могут произвольно назначать друг друга в "союзники" при том, что в реальности никаких союзников не бывает, а бывают только и только враги.

Бывают враги более опасные и опасные менее, бывают враги, которых можно использовать против других врагов, бывают враги первоочередные и бывают враги, которые "могут подождать", но все они от этого врагами быть не перестают, и это при том, что как-то так "исторически сложилось", что именно русское массовое сознание склонно к тому, чтобы определять кого-то не в союзники даже, а в "друзья".

5

Давайте-ка мы немножко задержимся на "союзниках" и "союзничестве", поскольку это один из фетишей массового сознания, притом, что данный фетиш зачастую не только не имеет внутреннего наполнения, но и вообще лишён хоть сколько-нибудь значимого смысла.

Начнём с того, что люди, представляющие те или иные государства, их "лидеры", встречаясь друг с другом, просто-напросто не рассуждают в терминах "союзничества" (про дружбу и говорить нечего), и даже если и употребляют это слово, то вкладывают в него совсем не газетный смысл.

Вот вам два человека:

Очень многие (в РФ особенно) считают их несомненными союзниками и это тогда, когда они являются врагами друг другу. И не просто врагами, а врагами смертельными, вряд ли на свете есть враги большие.

Путаница (думаю, что сознательная) возникает оттого, что у человечества нет адекватных, приличествующих ситуации терминов. Нет даже и определений. Люди позволяют своим умам ехать по многовековой, наезженной газетными заголовками колее.

Когда дело касается взаимоотношений государств, той скрытой от наших глаз очень деликатной среды, в которой они вынуждены коммуникировать друг с другом, то не только более или менее удачным, но и наиболее приближённым к действительности можно считать английское partner, что в переводе на русский означает "соучастник". В русском языке "соучастник" имеет явно отрицательный оттенок, сгущающийся до чего-то даже и криминального, и по этой причине русский ум эти два слова разводит, партнёр - это партнёр, а соучастник - это соучастник. Однако английский термин, имеющий в своей основе латинское partitio, гораздо более однозначен и подразумевает либо процесс делёжки, либо нечто, находящееся в разделённом состоянии. Первое, что приходит в голову это хищники, рвущие на куски добычу. Замечу, что рвать можно далеко не одно только мясо, но и территорию, но и влияние, но и славу. Рвать можно всё, что угодно.

Partner (это слово и произносить лучше так, как оно звучит на английском, то-есть с ударением на первом слоге) может быть партнёром и в русском смысле, конечно, но англоязычное сознание и тут достаточно избирательно, для него партнёр это ваш визави в танцах, например. Или в игре. Или в Игре. Что отнюдь не подразумевает не то что дружеских чувств, но даже и чего-то вроде взаимной симпатии. Партнёры по танцам могут изображать высокие чувства, друг с другом не только не разговаривая, но даже друг друга и ненавидя, а уж партнёрство в игре частенько доходит до членовредительства, а то и смертоубийства.

Так что когда мы в дальнейшем будем употреблять слово "партнёр", то давайте договоримся, что смысл в него мы будем вкладывать английский, как более точный. Эта игра словами вовсе не так безобидна, как может показаться, во многом в ней и коренится сослуживший русским очень плохую службу взгляд на мир, согласно которому все будто сговорились русских "обмишуливать". Ставшее уже "историческим" чувство постоянной обиды имеет своим источником раз за разом испытываемое разочарование в очередном "друге", который с роковой неизбежностью опять и опять оказывается вовсе не другом.