|
И он сказал мне: «Пойдемте, поможете — все-таки будет легче, чем одному». Я сказала, что из этого ничего не выйдет, а он спросил, что я этим хочу сказать. Ну, я ответила, что никогда ничего подобного не делала, что не имею об этом ни малейшего понятия… Тут он ужасно грубо накинулся на меня, сказал: «Вы женщина или нет? Что же вы — не можете помочь другой женщине?» Кричал на меня, что я, дескать, говорила, как меня занимает медицина и как я хотела бы стать медсестрой. «Это все слова, а дела где же?! Может, вы и шутите, но вот это серьезно, и вы будете вести себя как человек, а не как глупая гусыня!» Джерри, я делала все, что только могла1 Я держала инструменты и кипятила их и подавала все, что нужно. Устала так, что еле стою на ногах. Это было ужасно, но он спас ее — и ребенка тоже! Он родился живым. Оуэн сам уже не верил, что удастся его спасти! О боже!
Джоан закрыла лицо руками. Я сочувствовал ей и одновременно мне было немножко смешно и трогательно. Молодец Гриффит — заставил — таки Джоан «стать лицом к лицу с реальной жизнью». Я сказал: — Там в холле письмо. По-моему, от Пола. — Да? — Помолчав минуту, она вздохнула: — Я и понятия, Джерри, не имела, что приходится делать врачам. У них, должно быть, стальные нервы! Я вышел в холл и принес Джоан письмо. Она распечатала его, быстро пробежала глазами. — Он… он, правда, был великолепен! А как он сражался за их жизнь, как не хотел сдаться! Он был резок и груб со мною — но он был великолепен! Я не без удовольствия глядел на валяющееся на полу письмо Пола. От любви к нему Джоан уже была излечена.
Все всегда происходит не так, как человек ожидает. У меня голова была полна проблем и своих, и Джоан, так что на следующее утро был совсем сбит с толку, услышав по телефону голос Нэша: — Мы взяли ее, мистер Бертон! Я чуть не выронил трубку от удивления. — Вы хотите сказать, что… Он перебил меня: — Вас там кто-нибудь может услышать? — Не думаю… хотя… На мгновенье мне почудилось, что ширма между кухней и холлом чуть шевельнулась. — Может, приедете к нам в полицию? — Конечно. Сейчас буду. Доехал я невероятно быстро. В задней комнате сидели Нэш и сержант Паркинс. Нэш широко улыбался. — Долгая была охота, — сказал он, — но наконец удалось. Он кинул мне через стол письмо. На этот раз все оно было напечатано на машинке, и для анонимки было довольно кратким: «Не думай, что тебе удастся занять теплое гнездышко после покойницы. Весь город смеется над тобой. Уезжай — иначе будет поздно. Это предостережение. Вспомни, что случилось с той девчонкой. Исчезни и никогда не возвращайся». Ну, и еще несколько средне непристойных выражений в виде заключения. — Сегодня утром это пришло мисс Холланд, — сказал Нэш. — Хотя раньше она, как ни странно, ни одного не получала, — заметил сержант. Возбуждение исчезло с лица Нэша, он выглядел теперь одновременно усталым и обеспокоенным. Ответ его прозвучал крайне сдержанно: — Жаль, для одного порядочного парня это будет тяжелым ударом, но ничего не поделаешь. Может, у него самого были уже какие-то подозрения. — Кто это написал? — спросил я снова. — Мисс Эме Гриффит. После обеда Нэш и Паркинс отправились к Гриффитам с ордером на арест. Нэш предложил и мне поехать с ними. — Доктор, — сказал он, — очень любит вас, а друзей у него здесь не так-то много. Если не возражаете, мистер Бертон, я думаю — вы могли бы помочь ему как-то пережить первый удар. |
