|
Хотя я не думаю, что она обязательно должна быть главной темой разговора при каждой их встрече со своей тетей, иногда было бы неплохо, если бы Паула могла поговорить с мальчиками, не прервав предложения, чтобы воскликнуть: «Вам нравится торт с шоколадной помадкой? Само собой, ваша мама обожала торт с шоколадной помадкой» (ну а кому он не нравится?) или «Вы так похожи на вашу маму в этом возрасте. Просто копия». Мальчики на самом деле похожи на отца, но я полагаю, они могли унаследовать незнакомые мне повадки от Фрэнсис. Я не веду себя неуважительно по отношению к ней. Я понимаю, что по всем рассказам она была чудесной женщиной. Доброй, терпеливой, смешной, умной. Никто о ней и словом плохим не обмолвился (что, если честно, мне сложно проглотить – никто не идеален). Я также понимаю, что некоторые люди получают большое утешение от посещений могил, им нравится показывать уважение и демонстрировать, что хоть человека больше нет, о нем не забыли. Мне посещение могил кажется нездоровым. И в этом случае – методом давления.
Просто дело в том, что мы с Паулой не близки. Мы не ссоримся, но мы не находим общий язык. Никогда не находили. Мы вежливо общаемся. Я полагаю, ее холодную отстраненность можно понять. Марк мог получить новую жену, но она никогда не получит новую сестру. Я понимаю, что если бы Фрэнсис трагически не умерла от рака, я бы никогда не стала женой Марка, мачехой Оли и Себа, потому что они не были из тех пар, которые когда либо разошлись бы. Они были счастливы. Марк никогда бы не обратил на меня внимания. Но Фрэнсис умерла. Нужно много силы и решимости, чтобы не считать себя вторым выбором. На втором месте. Я постоянно напоминаю себе, что я не план Б, я просто другой путь. Я посещаю ее могилу с ними на ее день рождения и даже на Рождество, прямо перед тем, как ринуться по М1 к родителям Марка – хотя это сводит меня с ума, потому что на Рождество есть тонна дел и все они срочные. Я просто думаю, что делать событие из годовщины смерти – это слишком. Я лучше помою кухонный пол. Сначала я займусь домашними делами, а потом усядусь звонить друзьям и родственникам. Это будет моей наградой после рутинного труда. Я спланирую следующую неделю, обсужу бары и рестораны, куда стоит сходить, напомню себе, что есть другие способы подтердить ценность своей жизни помимо моего успеха – или его отсутствия – в материнстве для Оли и Себа, и браке с Марком. Не поймите меня неправильно. Мы очень счастливая семья. По большей части. Очень счастливая. Просто иногда – и вам это скажет любая мать – иногда материнство кажется немного неблагодарным, немного безнадежным. Ну, если не безнадежным, то уж точно вне вашего контроля. Я думаю, это самый сложный урок, который мне пришлось выучить в качестве родителя – как бы ни старалась, я не могу гарантировать счастье и успех моих сыновей. Внешние силы постоянно вмешиваются. Силы, которые значат для них больше, чем я. Компании друзей, строгие или придирчивые учителя, лайки и подписчики в соцсетях, выберут ли их в команду и пригласят ли на вечеринку, считают ли они себя достаточно высокими, слишком толстыми, слишком худыми, слишком прыщавыми. Являются ли они лучшими в чем то, в чем нибудь. Было легче, когда они были маленькими – объятие, разноцветный лейкопластырь или леденец могли решить практически все. Мне нравится слушать музыку, когда в доме пусто. По двум причинам. Во первых, чтобы заполнить пустоту, которую обычно занимает пищание видеоигр, кричащая музыка или телевизор, а во вторых, потому что, когда мальчики дома, мне редко удается выбрать музыку. Оли нравятся хип хоп и рэп, Себ притворяется, что они и ему нравятся, так как восхищается своим старшим братом и пытается подражать каждому его движению – копировать его стиль, предпочтения в музыке, еде, сериалах – и все это к огромному раздражению Оли. Из за того, что обоим мальчикам нравятся хип хоп и рэп, злобные тексты и тяжелые, настойчивые биты гремят в наших комнатах когда они дома, а мои предпочтения не учитываются. |
