– Если этот негодяй не оставит меня в покое, я разобью ему пенсне, – пригрозила она.

Все рассмеялись. Берия смутился.

Позже, когда Лаврентий Берия стал часто приезжать в Кунцево, он возобновил ухаживания.

– Иосиф, он пытался ущипнуть меня за коленку! – пожаловалась Сталину Женя Аллилуева.

Сталин, вероятно, относился к Берии как к чему-то вроде игральной карты из колоды. Сталинская семья мало чем отличалась от элиты, которую он хотел уничтожить. Когда Лаврентий Павлович явился на ужин в свитере с отложным воротником, Женя, презиравшая большевистскую скромность и серость, всегда одетая с иголочки, громко сказала:

– Как вы смеете приходить на ужин в таком виде?

Не лучше относились к грузинскому чекисту и остальные родственники вождя. Дедушка Аллилуев вообще постоянно называл его «врагом».

В ноябре 1938 года семейная жизнь Сталина в том виде, в каком она существовала еще каких-то пару лет назад, практически закончилась. Лаврентий Берия расширил маховик Большого террора так, что он захватывал всех, кто хоть как-то был связан с Николаем Ивановичем Ежовым. Ежов не только назначил зятя Сталина, Станислава Реденса, руководить НКВД в Казахстане, но даже просил сделать его вторым заместителем наркома. Такое предложение было поцелуем смерти. Отношения между Иосифом Виссарионовичем и Реденсами перед их отъездом в Алма-Ату, несомненно, были теплыми. Нам мало известно о роли Реденса в репрессиях, но в чистках в Москве и Казахстане он принимал самое деятельное участие. Он руководил операциями. Перевод в столицу Берии, его заместителя в Тифлисе в 1931 году, который тогда так жестоко подшутил над Реденсом, конечно, явился плохой новостью. Но даже без грузинского чекиста Станислав, скорее всего, был бы обречен.

Тем временем в затруднительном положении оказался и Павел Аллилуев. Сейчас он работал наркомом танковых войск. Он был не только тесно связан с расстрелянными генералами, но и собирал секретную информацию о танковой промышленности Германии. При встрече с советским шпионом Орловым незадолго до его бегства на Запад Аллилуев предупредил: «Никогда не расспрашивайте о деле Тухачевского. Знать об этом так же опасно, как вдохнуть ядовитые пары».

Затем Павел отправился по делам на Дальний Восток. Местные генералы попросили его о помощи. Он вылетел назад, по словам дочери Киры, с доказательствами их невиновности. Павел Аллилуев явно не понимал, что должен был убедиться в обратном. Его активность в деле спасения арестованных постепенно привела к тому, что Сталин начал от него уставать.

1 ноября 1938 года Павел вернулся с отдыха в Сочи. Позавтракав, он отправился к себе в кабинет. Потом поехал на работу. Там его ждала неприятная новость. Оказалось, что большинство его подчиненных арестованы. «Он попытался кое-кого спасти, пробовал связаться с моим отцом, но все было бесполезно», – писала Светлана.

В два часа того же дня в квартире Аллилуевых раздался телефонный звонок. «Чем вы кормили сегодня своего мужа? – спросил Женю незнакомый голос. – Ему плохо». Женя хотела тут же ехать на работу к мужу, но ее попросили не торопиться.