— Я счастлив, что смог доставить тебе такую радость, мой маленький скорпион, — наконец сказал он. — Твои слова воодушевили и заинтересовали меня. Как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой совершить путешествие до Фаюма и вместе осмотреть этот благословенный кусок египетской грязи, который так вдохновляет тебя?

— О Рамзес! — воскликнула я, вскочив с кресла и забираясь к нему на колени. — Ты замечательный человек, я так люблю тебя! Мне бы хотелось этого больше всего на свете!

— Я не человек, я бог, — ответил он, как всегда умиляясь моему восторгу и обнимая меня за талию. — И я надеюсь, есть на свете кое-что еще, чего ты хотела бы еще больше, иначе твой царь был бы горько разочарован.

Он тяжело поднялся со мной на руках, добрался до ложа и бросил меня на него. Мы смеялись. Рухнув рядом, он притянул меня к себе и начал жадно целовать; к своему огромному удивлению, я поняла, что соскучилась по запаху его кожи и вкусу губ. Желание вспыхнуло по мне, и я со стоном поддалась ему, не думая уже ни о чем.

Он не настаивал, чтобы я осталась на всю ночь. Когда он, наконец утомившись, уснул, я оделась, и Паибекаман выпустил меня в прохладных коридор. Придерживая для меня дверь, он тихо сказал:

— Мастер желает встретиться с тобой как можно скорее.

Я резко обернулась. Его лицо, в темноте казавшееся расплывчатым пятном, было так близко, что наше дыхание смешивалось. Выражение его лица было непроницаемым. Паибекаман, как всегда, был воплощением надменности и превосходства. Я ощутила, что Паибекаман совсем не питает ко мне любви.

— Если это так, почему он сам не пришел ко мне? — спросила я, усталая и раздраженная.

Фараон зашевелился на огромном ложе и застонал, но не проснулся. Паибекаман совершенно равнодушно пожал плечами:

— Не знаю, может быть, он слишком занят.

Он медленно отодвинулся и закрыл дверь, и я отправилась к гарему. Стражники в коридоре и на дорожке тихо приветствовали меня, и я рассеянно ответила им. Чего хочет Гуи? Что-нибудь случилось? Может, плохие новости из Асвата о моих родителях? Я шумно вздохнула, когда Дисенк, услышав мои шаги, открыла дверь. Почему Гуи не прислал сообщение ко мне в комнату? Но меня это не очень заботило. Я испытывала огромное облегчение от возвращения на ложе фараона.

Рано утром мне сообщили, что Рамзес слишком занят, чтобы отправиться в путешествие немедленно, но я должна быть готова к отплытию в Фаюм завтра на рассвете. Тотчас же я приказала приготовить свой скиф, с раздражением уповая лишь на то, что известие о моем визите к Мастеру не дойдет до фараона и он не захочет узнать, зачем я отправилась в свой прежний дом, едва обретя вновь царскую милость. Вспышки его ревности были редкими, но очень искренними, и я не хотела так быстро давать ему повод для этого. Как можно более незаметно я выскользнула из комнаты и в сопровождении Дисенк отправилась но дорожке к главному входу в гарем; конечно, на пути мне встретились несколько стражников, и Гунро приветливо помахала мне из дальнего бассейна Дома женщин, где она проводила утренний заплыв.

Я успокоилась, только подойдя к озеру. Утро было свежим, с волы дул сильный ветер, который рвал драпировки каюты и трепал мои волосы. Кормчий тихо напевал, управляя веслом. Двое гребцов работали слаженно. Мне были видны их голые спины, блестевшие на солнце.

Мне бы хотелось всю жизнь полулежать вот так на подушках, наслаждаясь чувством освобождения, что нее с собой аромат фруктовых садов, но очень скоро показался причал, мы встали на якорь, и кормчий сошел со своего насеста, чтобы сбросить сходни. На этот раз меня не встречали. Мы с Дисенк прошли под входным пилоном. Привратник Гуи поднялся со своей скамеечки, я коротко поздоровалась с ним, и он пропустил нас.