— Должно быть, тебе очень скучно, Ту, если ты не нашла лучшего занятия, чем устроиться под деревом. — сказал он, когда я пошла рядом с ним, стараясь попадать в шаг. — Что-нибудь случилось дома?

Я покачала головой и сжала его руку:

— Нет, но сегодня я слышала, что в Асват прибывает великий прорицатель. Это правда?

— Хм, ну да, правда, — ответил он, удивленный. — Первый пророк сам об этом узнал только вчера, когда пришло сообщение из Фив. В маленьком селении новости расходятся быстро. — В его голосе звучала ирония. Он посмотрел на меня, потом вдаль, туда, где над нашими головами возвышались хилые пальмы, отделяя трону от пустоши. — Дай угадаю, — продолжал он. — Милая госпожа Ту жаждет встречи с этим человеком. Она, как ребенок в свой первый день в школе, желает, чтобы ей разъяснили ее будущее.

Я тащилась, поднимая пыль и глядя, как она клубится вокруг моих босых ног, польщенная и раздосадованная одновременно, оттого что он видел меня насквозь.

— Что-то в этом роде, — призналась я. — Что говорят жрецы?

— Они говорят, что этот человек прибудет дня через три, что он постоянно будет находиться на борту своей ладьи, кроме тех случаев, когда необходимо советоваться с Первым пророком, его будут охранять отряды царской стражи и он не примет никого из селения, кроме управителя, который передаст почтительные приветствия жителей Асвата владыке Обеих Земель. — Он устремил взгляд на дорогу перед собой. — Посему, Ту, я советую тебе забыть о нем. Пока он здесь, я не буду ни учиться, ни работать в храме. Мы сможем ловить угрей и много заниматься. — Внезапно он остановился и стал развязывать свой мешок. — У меня есть кое-что для тебя, — пояснил он. — Вот. — Он вытащил два листа папируса, гладких и хрустящих, и сунул их мне в руки. За ними последовала крошечная, запечатанная глиняная чернильница. — Порошок для чернил и кисть мой учитель выбросил. Эти папирусы сильно исписаны, но ты еще сможешь выжать из них кое-что. Мне дали папирус и чернила как награду за хорошую работу, — закончил он гордо. — Я хочу, чтобы они были твоими.

— О Паари! — только и смогла сказать я, потрясенная, прижимая драгоценные куски папируса к груди, — О, спасибо тебе! Можно мне написать несколько иероглифов прямо сейчас?

Он держал мешок открытым, и я неохотно засунула сокровища обратно.

— Нет, нельзя, — сказал он твердо. — Я устал, голоден и очень хочу пить. Завтра утром, если ты не нужна будешь маме, мы незаметно улизнем на наше место под сикомором.

В тот день я больше не думала о визите прорицателя.

ГЛАВА 3

Три дня спустя мы с Паари стояли в толпе возбужденных селян, когда ладья прорицателя повернула в канал и стала медленно продвигаться от реки к причалу. Я и раньше видела царские суда, обычно это были быстроходные лодки, с развевающимися флагами цветов царского дома — синего и белого, доставлявшие вестников с сообщениями для визиря Нубии далеко на юг. Они проходили Асват быстро, взрезали носом волу и исчезали вдали, оставляя за собой только набегающие на берег волны. Мимо проходили и огромные баржи, тяжело нагруженные горным гранитом из карьеров Асуана, только это случалось редко, потому как строительство было уже закончено.

Говорили, что когда-то давно река трудилась и днем и ночью, она была забита торговыми судами, прогулочными ладьями знати, вестниками, что курсировали вверх и вниз по течению, развозя деловые бумаги сотням управителей и сановников, которые правили Египтом.