Однажды Эвника велела мне сопровождать ее в это капище. Я должна была нести на подносе золоченый сосуд, накрытый куском парчовой ткани. Госпожа приказала мне стоять у входа в капище, а сама принялась один за другим зажигать светильники, окружавшие статую. После этого она разделась и приготовилась к исполнению какого-то обряда. Я успела разглядеть изваяние как следует. От страха меня трясло.

— Госпожа! — взмолилась я. — Вели наказать меня но своему усмотрению, только позволь уйти отсюда!

— Глупая девчонка! — рассердилась Эвника. — Тебе дадут триста розог, вымоченных в уксусе, раз тебе этого хочется. Но это случится попозже. А сейчас ты замолчишь и будешь делать все, что я прикажу. Иначе тобой позабавятся мои слуги, все по очереди. Они будут брать тебя как женщину и как мальчика, пока твое тело не лопнет. А после этого они же сварят тебя заживо и насытят свои утробы!

От ужаса я едва не лишилась сознания. Пока госпожа Эвника произносила свои страшные угрозы, Атротида изменила выражение лица. Прежде оно было бесстрастным, теперь же стало похоже на лицо самой Эвники, такое же жестокое и сладострастное.

Госпожа Эвника отвернулась от меня и хлопнула в ладоши. Из полумрака выступила Нибилла — одна из ее воспитанниц, не принадлежащих к людскому роду. Это странное существо, как и мерзкие слуги Эвники, во всем послушно ее воле. Если бы не обожающий взгляд, устремленный на хозяйку, Нибиллу можно было принять за куклу, управляемую рычагами.

Нибилла заиграла на арфе. В любое другое время ее музыка показалась бы мне чарующе-прекрасной. Но в стенах капища, перед изваянием Атротиды, она довела меня до судорог.

Эвника затрепетала с головы до ног, словно ее пронзили насквозь, и стала танцевать. Она прижималась к статуе грудью, ласкала ее ноги, покрывала холодный камень поцелуями… Продолжалось это долго. Я думала, что никогда не закончится танец обезумевшей Эвники. И вдруг белый мрамор изваяния окрасился кровью. Алая полоса начиналась от уст Атротиды и бежала к ее ногам. Затем появилась другая — от каменного лона дсмоницы. Густая кровь закапала с мраморных сосков… Эвника подхватила сосуд с подноса и принялась собирать в него багряные капли. Когда сосуд заполнился доверху, госпожа запечатала его. Но статуя продолжала сочиться кровью. Тогда Эвника стала слизывать эту кровь языком. Нибилла присоединилась к ней. От этого зрелища меня затошнило, и я не сразу расслышала слова Эвники.

— Глухая дрянь! — рассердилась она. — Немедленно помоги нам. Не должно пропасть ни единой капли! Да не бойся, ничтожная девка, кровь Атротиды действует только на самцов.

Ослушаться Эвники было страшно, но еще страшнее оказалось подойти к изваянию и исполнить этот приказ… Эвника зарычала, как взбешенная тигрица:

— Ты получишь не триста, а шестьсот розог! — крикнула она. — Тысячу двести!

Понимая, что ей ничего не стоит увеличивать число ударов, сломленная страхом, я подчинилась… После этого меня секли три дня кряду, я теряла сознания от невыносимой боли, но слизывать кровь с изваяния оказалось куда ужаснее!..

Тана не выдержала и разрыдалась. Конан ощущал, как гнев заполняет все его существо. Давно он не испытывал подобного чувства. Тем временем Каркаду утешал девушку. Выплакавшись, она продолжала свой рассказ.

— Сегодня я решила бежать. Дело в том, что у Эвники — новый гость. Юноша редкой красоты, бесспорно — благородного происхождения. Сегодня Эвника направится в капище за новой порцией кровавого снадобья. И именно сегодня я должна буду прислуживать ей…

Здесь девушка глубоко вздохнула, собираясь с силами.