– С удовольствием. – Гумбольдт наконец справился с замешательством и кратко представил своих друзей, назвав их имена и род занятий, но не слишком вдаваясь в подробности.

Когда же очередь дошла до Рембо и Океании, лицо Ливаноса выразило удивление.

– Ипполит Рембо? Выдающийся конструктор-судостроитель? Тот самый, который построил яхту самого Жюля Верна?

Рембо поджал губы.

– «Сен-Мишель III». Да, это я, – ответил инженер.

– Чудесное судно, – восторженно произнес Ливанос. – Изящное и элегантное. К тому же, значительно опережающее свое время.

– Весьма лестно. – Рембо взялся за подбородок. Всего лишь мгновение он выглядел умиротворенным, но внезапно его обида вспыхнула с новой силой: – Однако вы должны признать, что от такого человека, как вы, я ни при каких обстоятельствах не могу принять похвалу.

– Такого человека, как я? – Ливанос улыбнулся. – Что именно вы имеете в виду?

– То, что вы убийца и грабитель.

– Папа!

– Не перебивай меня. – Рембо всем телом подался вперед.

Океания попыталась его удержать, но Ливанос остановил девушку движением руки.

– Нет, не прерывайте его. Я хочу услышать все, что хочет сказать этот человек.

Рембо оттолкнул руку дочери.

– Что вы сделали с моим кораблем? – выпалил конструктор. – Десять лучших лет жизни я посвятил «Калипсо». Я вынашивал ее, как дитя. А вы разобрали ее и отправили на переплавку! Вы словно убили моего ребенка!

– Мне бесконечно жаль, что вы принимаете так близко к сердцу утрату своего корабля. Поверьте, этого не случилось бы, если б существовала хоть малейшая возможность поступить иначе. Но нам необходим металл для расширения нашего города. Как вы уже наверняка заметили, здесь, внизу, мы строим суда и машины, далеко превосходящие те, что имеются у вас наверху. Если вам будет угодно, я покажу вам некоторые из них. Разумеется, «Калипсо» была славным судном, но это жертва ничтожна по сравнению с теми кораблями, машинами и приборами, которые создаются здесь. Строительство города требует огромного количества сырья и материалов. Некоторое время мы обходились донными месторождениями руд, но теперь они исчерпаны. Пришлось искать иной выход.

Гумбольдт кивнул.

– Вот почему вы занялись исключительно пароходами с железными корпусами!

– Вы правы, – не без сожаления проговорил Ливанос. – Сначала это была всего лишь мимолетная идея, но после первых же успехов охота за кораблями превратилась в важнейший источник сырья. В последние годы торговое судоходство значительно выросло. Корабли, транспортирующие железнодорожные рельсы, станки и прочее оборудование, постоянно курсируют в Восточном Средиземноморье, а это превосходное обеспечение наших постоянно растущих потребностей в железе, меди, олове и стали.

– Но ведь то, что вы делаете, – это преступление! – возмутился Рембо. – Вы не только вор, но и убийца!

– Вы говорите это только потому, что совершенно не знаете меня. Даже если мои средства кажутся вам сомнительными, они оправдывают мои высокие цели. – Ливанос широким жестом раскинул руки. – Все, что вы здесь видите, – это будущее человечества. Через несколько столетий вся земная суша превратится в безжизненную пустыню из-за злоупотреблений достижениями химии, эпидемий болезней и кровопролитных войн с использованием небывало мощного оружия. А мой подводный город станет чем-то вроде последнего прибежища, своего рода Ноевым ковчегом на дне моря.