Изменить размер шрифта - +
Но старательно оскорблялся, чтобы я чего не подумала. Я шагнула на середину кухни и сказала очень убедительно: – Собачья еда не должна состоять из костей! Двести пятьдесят граммов свежего мяса и столько же овощей, плюс кефир или творог.

– Кусок грудинки, морковь и миска молока?

Даже если Хэтти удивилась, она этого не показала, оставшись невозмутимой глыбой спокойствия. Я вздохнула. Клаус тоже вздохнул. Грудинки он бы точно заточил, но я не собиралась взращивать в нём обжорство, тем более что лабрадоры склонны к ожирению.

– Хэтти, пожалуйста, говядину и творог! Можно сырое яйцо.

– Как миледи будет угодно, – кухарка снова присела и, развернувшись, снова отправилась к узенькой дверце. Я с сомнением следила за тем, как пышные телеса ввинчиваются в маленькое пространство, но обошлось – видимо, Хэтти делала это часто и уже привыкла.

Когда Клаус был накормлен по всем правилам БАРФа, я успокоилась и решила познакомиться с персоналом поближе. Повернувшись к девочке, спросила у неё самым ласковым голосом, на которое было способно это тело:

– Ну, а как тебя зовут?

Она, закрывшая только недавно рот под грозным взглядом Хэтти, снова уставилась на меня, и её челюсть поехала вниз. Ох ты ж господи… Я даже улыбнулась, чтобы девочка приободрилась, но моя улыбка произвела обратное впечатление: помощница кухарки ещё и глаза выпучила ко всему прочему.

Хэтти откликнулась от очага, где помешивала в котле варево:

– Смущаете вы её, миледи. Дорис она.

– А чего смущаться? – я и сама смутилась. – Я же не кусаюсь!

– Простите, миледи, что с неё взять – сирота.

– Бедная девочка, – пробормотала я.

И тут появилась Лили.

Она сморщила носик на хорошеньком личике и снова засуетилась:

– Миледи, вам не стоит столько времени находиться на кухне, ведь у вас есть я! Вы можете мне приказать проследить за кухаркой, а не делать это самой! Пойдёмте, вы наверное очень устали, я помогу вам переодеться, и вы ляжете…

– Я сама могу решить, что мне делать! – воскликнула я, и получилось снова визгливо. Лили отпрянула, потом вкрадчиво взяла меня под локоть, чего я, кстати, терпеть не могу:

– Миледи, вы совершенно себя не бережёте! Вам нужно отдыхать, вы не очень хорошо себя чувствуете после кончины лорда Берти!

Усилием воли я уняла поднимающийся внутри гнев и всё же позволила увести себя с кухни. Не стоит пока ссориться с камеристкой, которая, походу, ещё и компаньонка. Но и вести себя с ней доверительно я не буду. Пока непонятно, что за штучка эта Лили Брайтон.

 

На второй этаж из холла вела очень красивая деревянная лестница с высокими ступенями и необыкновенно искусной работы резными перилами. Отполированное ладонями дерево словно дышало теплом, когда я положила на него руку, опираясь. По ступеням подниматься было неудобно, и я посочувствовала слугам – они, наверное, бегом преодолевают лестницу по много раз в день! Мне то норм, я могу двигаться степенно и неспешно, да и камеристка поддерживает под локоток.

Любопытный Клаус уже ждал нас наверху, обнюхивая углы галереи, стена которой была увешана портретами мужчин в старинных одеждах и париках, а вторая часть выходила вторым светом на холл. Опоры галереи тоже гордо выставляли напоказ резные бока, а потолок поддерживали солидные тёмные балки. Каждая была толщиной с полторы меня. Наверное, каждую делали из целого дерева…

В целом тут, конечно, было красиво, но очень мрачно. Ни за что по доброй воле не согласилась бы жить в таком месте!

Но меня сюда забросили – притянули! – против воли. Инстинкт самосохранения вопил о том, что надо мимикрировать и со всеми соглашаться. Однако я прекрасно понимала: долго я так не продержусь. Характер не позволит.

Поэтому до того момента, когда он даст о себе знать, я должна узнать всё о теле, в которое попала, об обитателях замка и вообще о мире, который так похож на нашу викторианскую Англию.

Быстрый переход