— Я вещи не брал, ни одной. Только бумаги. Ведь не просто так, они на меня напали? И как только выследили? Как? — ещё пристальнее смотрю на него.

 — Э…расследование — начал мямлить он.

 — Пусть расследуют. Ещё раз повторяю, я кроме бумаг… ничего не брал. А как у нас расследуют, ты сам знаешь — вглядываюсь пристально в него. Вот если бы убитые не были местные дворяне, совсем бы другой разговор был. Я бы и спрашивать особо полицейских не стал.

 — Ну-у…если так — неопределенно он.

 — Опись по приезду всё равно делать будем. Я не уйду, пока её не получу, подписанную вашим или местным начальником бумагу — ловлю хоть какую-то его реакцию — И я этого не забуду…Смотришь и ещё вместе ездить придётся.

 — Тогда, согласны — ответил он.

 Ну, ещё бы не согласиться. Такой куш для них редкость. И особо врать ничего не надо, не видел и всё. Тем более, опись сразу покажет. Встревать в разборки дворян им тоже не с руки. Да ещё я весь такой… непонятный. Одежда на мне и моих людях странная, но явно дорогая и удобная. Оружие заграничное. Сам Титов их начальник, распорядился съездить со мной в Венёва.

 Дежурные вахты распределили по три часа, на две пары. Захара с Саввой ставить даже не думали. Во-первых, они наработались так, что еле ноги волокут. Во-вторых, толку от них нет. Всё же они крестьяне, а не воины. А-то пальнут ещё не туда, куда надо, потом хлопот не оберёшься. А они и рады стараться. Наелись вареного сердца и жареной печени с сухарями. Напились выделенного мной чаю. Когда у них такое было? Забрали, с моего разрешения, все тулупы себе на ночь в шалаш. У Саввы, оказался толстостенный глиняный горшок, с дырочками под ободком и крышкой с металлом. Он засыпал туда угли с костра, и получилась крестьянская жаровница. Потом забрались с ней в один шалаш, закрылись там и уснули.

 Мы с Петром остались караулить первыми. У меня два трофейных пистолета, под мышкой мариэтта, копьё и щит. У Петра две винтовки, трофейная рогатина и топор. От другого оружия полицейские отказались, сославшись на плохое владение. Ну, может и правильно. Я отдал им бурку, на время, их одежда не внушала мне доверия.

 К концу моего дежурства стал слышен шум оттуда, куда выбросили требуху лошадей и мертвых крестьян-разбойников. Зверьё сбежалось на нежданную добычу. Не подумали мы с этим. Надо было чуть подальше выбросить. Теперь будем всю ночь эту возню и вопли слушать. Да, век живи…а так ничему и не научишься.

 Наконец, нас сменили, и мы пошли спать в балок. Только вроде заснул, как разбудил выстрел. Ржание лошадей. Вскакиваю, лампа еле горит, поэтому видно плохо. Надеваю куртку и выскакиваю на улицу, захватив меч.

 Вокруг нашей стоянки происходит что-то неописуемое. Две толпы крупных животных носятся друг за другом.

 — Кабаны с волками дерутся — говорит Фатей.

 — Почему? — задаю вопрос, который первый пришёл на ум.

 — Добычу с голодухи не поделили.

 Мы стоим в центре своей стоянки перед костром, который ещё сильнее разожгли на всякий случай. Я впереди всех. Это моя прямая обязанность, как дворянина. Я много сейчас матюгаюсь на дворян по разным причинам. Но вот есть у них одно неоспоримое качество, трусами они не были. Всегда встречали опасность первыми, впереди своих людей. В руке мариэтта, за спиной на поясе трофейный пистолет. За нами кони, которых еле сдерживают Захар с Саввой. Они тоже вылезли по тревоге.

 — А в кого вы стреляли? — пытаюсь понять, что же происходит.

 — Рядом с кабаном, а то он хотел к нам — отвечает Фатей.