Уэй сделали себе состояние почти два века назад на табаке и на земельных участках, вкладывая в них прибыль и расширяясь, а теперь возглавляли разраставшуюся в стране коммуникационную империю и занимались рекламой. Штаб корпорации «Уэй коммуникейшнз» находился в Вашингтоне, округ Колумбия. Шестьдесят миль до него ответственные работники компании быстро преодолевали на вертолетах, площадка для которых была оборудована в «Дубовой аллее», поместье Уэев.

Было принято шумно восхвалять патриотизм Уэев, предпочитавших свой родной город большим городам с их соблазнами. Монро же никто не хвалил за то, что они оставались тут, даже наоборот — все были бы рады, соберись они покинуть город.

Эшлин знала, что так будет всегда. Уехать из Уэйзборо было для Монро единственным способом избавиться от подмоченной до предела репутации. Случайно один из них смог это сделать, и ему повезло. Ее старший брат Шейн пошел служить на флот и теперь жил респектабельно и благополучно далеко отсюда. Побег Шейна воодушевлял Эшлин.

— Если вы так ненавидите Уэйзборо, то почему не уедете отсюда? — совершено разумно спросил Корд.

Эшлин подумала о Кендре, о Дэйзи и Макси и о том, что переехать с семьей в другой город дорого, и потом неизвестно, как там будет с работой и жильем. У них и так ушли деньги на переезд с квартиры на квартиру, хотя она откладывала на этот случай, но семье из четырех человек надо же на что-то жить. Она с тоской посмотрела на Корда Уэя. Что он знает обо всем этом? Когда ему захотелось уехать из города, он направился на Запад и купил себе коттедж и кемпинг!

— Уехать из города? Хм? Почему же я не подумала об этом? — Она сделала вид, что страдает слабоумием, но ее голубые глаза горели огнем. — Вы, Уэи, сообразительные. Очевидно, поэтому вы такие богатые, а я такая бедная. Я слишком глупа, чтобы понимать очевидное.

Хотя ее слова прозвучали резко, Корд почувствовал за ними обиду. Эшлин была миловидна и находчива, и ей должно быть очень неприятно оттого, что в городе ее считают типичной Монро. Он примиряюще положил свою руку на ее запястье.

— Эшлин, я не хотел причинить…

Она отдернула руку, как будто обожглась, но запомнила прикосновение его пальцев, тепло его руки на своей коже. Хуже того, ее словно пронзил электрический ток, пробежавший от этого безобидного места на руке к каждой потаенной, грешной клеточке ее тела.

Ей надо держаться от него подальше!

— Я думаю, что у меня уже появляется клаустрофобия. И если мы не выберемся отсюда прямо сейчас, я закачу первую в своей жизни истерику! — предупредила Эшлин.

Ее нервы были напряжены. Она никогда не думала о себе как о существе, обладающем сексуальными потребностями, введя для себя запрет на подобные мысли и чувства уже давно. Она была матерью для Макси и Дэйзи, она была сестрой Кендры, и эти роли стали ее сущностью. Собственная неожиданная реакция встревожила ее. А то, что эти чувства она испытала по отношению к Корду Уэю, напугало Эшлин. Чувствуя угрозу, она смотрела на Корда, причину своих тревог.

Он снова протянул руку к телефонной трубке.

— Все еще чинят, — погодя повторил Корд то, что ему ответит механик. — И нельзя сказать точно, сколько понадобится времени, чтобы включить энергию. Может быть, несколько минут, может быть…

— Если вы думаете оставаться здесь несколько часов, то забудьте об этом! Я не собираюсь сидеть тут так долго!

— Ну что ж, у нас есть другой выход. — Корд изучал потолок лифта. — Наш грузовой лифт в Глетчере почти такой же, как и этот. В потолке есть панель, которую можно легко открыть, если отвернуть четыре винта.

— И тогда мы выберемся наружу?

— На крышу кабины.